2
Буржуазия давно уже забыла о том, что она когда-то была революционным классом и, добиваясь власти, борясь с феодализмом, защищала и поддерживала коперниканство. В борьбе с пролетариатом буржуазия заключает все более и более тесный союз с поповщиной, возвращается вспять к феодальной идеологии и воскрешает разного рода мертвые, докоперниковские идеи. В самое последнее время с этой целью особенно используется, с одной стороны, махистская философия, уже давно разгромленная марксизмом, и, с другой стороны, теория относительности Альберта Эйнштейна (1879―1955).
В некоторых популярных астрономических книгах (например, Клейна) не только указано на то, что Осиандер рассматривал учение Коперника как удобную для астрономических вычислений гипотезу, которую не следует считать ни истинной, ни вероятной, но и отмечается, что этот взгляд «вполне соответствует воззрениям современного естествознания». Но это утверждение неверно: «современное естествознание», поскольку оно научно, не фальсифицировано, не может встать на точку зрения Осиандера, так как несомненно то, что Земля действительно совершает суточное и годовое движения. Верно лишь то, что отдельные представители буржуазной мысли стали на точку зрения Осиандера и лозунгом точных наук объявляют: назад к тем авторитетам идеализма и метафизики, на мнения которых опиралось средневековье!
К числу этих ученых нужно отнести прежде всего видного представителя махизма (эмпириокритицизма), историка физических наук Пьера Дюгема (1861―1916). Он доказывал, что точная наука возвращается к принципам средневековой науки, что она ставит своей задачей не объяснение действительности, а лишь описание видимости.
Несмотря на свои оговорки, Дюгем в сущности оправдывает схоластику: он уверяет, что инквизиторы были правы, когда «советовали» Галилею отказаться от своего учения о движении Земли вокруг Солнца, ибо, мол, никакая научная теория не может проникнуть в природу явлений, объяснить действительность, выяснить то, что есть на деле. С точки зрения Дюгема и других махистов, вопрос о том, что вокруг чего движется, есть вопрос не научный, не астрономический, а натурфилософский. Дюгем уверяет, что «возражения» против Галилея со стороны Беллармина и Урбана VIII не были серьезно опровергнуты с тех пор, как они были опубликованы. В факте замены старых физических теорий новыми Дюгем видит доказательство того, что «истина была на стороне Осиандера, Беллармина и папы Урбана VIII, а не на стороне Кеплера и Галилея».
Итак, в начале двадцатого столетия нашелся видный ученый, который, действуя в соответствии с интересами католически настроенных кругов французской буржуазии, оправдывает точку зрения инквизиции в ее борьбе с коперниканцами. Дюгем не выступает в защиту неподвижности Земли и обращения Солнца вокруг нее, но если бы он нашел, что такая гипотеза более удобна для математического описания наблюдаемых явлений, то он, не задумываясь, признал бы Землю неподвижной. Во всяком случае Мах, глава философии «чистого описания» явлений, также утверждал, что учение Коперника лишь «проще и практичнее» учения Птолемея, но что «оба учения одинаково правильны». Однако, как уже было отмечено, простота и практичность учения Коперника вызваны только тем, что оно соответствует действительности, т. е. является объективной истиной.