— Если бы ты удержал разговор на теме «Труд как категория нравственная», можно было бы считать, мы неплохо сработали, — продолжал главный примиренно, однако его «можно было бы» обещало в будущем «мутоту», т. е. мучительные переделки материала, варианты, правку в гранках и правку в верстке, давно, при переходе на фотонабор, запрещенную, однако главный черкал местами почем зря, так что рублей по двести с номера выплачивалось типографии за перебор, и обещало выговоры на планерках и сбавленную премию, если номер опаздывает с выходом. Память у главного на такие ситуации замечательная, помнит подробности выхода номера пятилетней давности.
— Я записку тебе прислал… А ты нет чтобы бросить на затравку факты — или ты их не набрал в командировке? Ты толковал про своего деда, про сталь.
— Ну, про сталь-то… метафора… О деде не говорил, говорил о кузнеце.
Стенографистка по знаку главного вытянула листок из пачки, сказала:
— О кузнеце… дальше про сталь для топок.
— Топочная сталь, — поправил Юрий Иванович. — Пластична, стойка против коррозии, малая склонность к старению. Выплавляется, как спокойная сталь.
— Ох, пермяк-чудак! — главный потянулся, уперся пальцами в плечо Юрию Ивановичу. Затем резко согнул кисть, так что Юрия Ивановича мотнуло от сильного толчка. Бытовал и у них в костромских школах этот прием, как и в уваровских, могущий обозначать и приветствие, и вызов, и расположение. — Знаю ведь, что выберешься.
Ушел главный, на ходу возил сырым комком платка по распаренному лицу, по шишкастому лбу, ушли стенографистки. Юрий Иванович перебрался в свою комнатку, сел, откинулся. Через дверь видел, как уборщица, блестя очками в сумрачной глубине коридора, трясет корзину над бумажным мешком.
Расслабиться он не успел, приемы аутотренинга не брали, а стало быть, нечего терять время. Из грудки отдельской почты Юрий Иванович вытянул конверт с видом Телецкого озера. Писал Петухов, товарищ по журфаку МГУ.
Петухов писал о погоде, о хороших нынешних травах; он учительствовал в родной деревне на Алтае и держал пасеку. В конце письма сурово напоминал о своем задании слать ему на Алтай исторические и художественные документы эпохи. Собранное через своих корреспондентов Петухов складывал в ящик, сваренный из толстого железа. Ящик Петухов вставил в нишу, собственноручно вырубленную в гранитной скале. Посылка будущей цивилизации на случай атомной перестрелки, спровоцированной противниками СССР. Своим корреспондентом Петухов назначил Юрия Ивановича года три назад, тогда и появился в редакционной почте конверт с синим глазком: пятно воды в рамочке лесистых гор.