Кладбищенский цветок (Нильсен) - страница 54
– Кто в наше время возит с собой кэш? Только базарные торговцы! – в голове Басаргина пролетело воспоминание и навеяло лёгкую грусть. Отец рядовой инженер станкостроительного завода купил свою первую машину в зрелом возрасте, лет в сорок пять, Александр точно не помнил, сколько тогда было ему лет, а вот день запомнил хорошо. Стояла весна. Алексей Басаргин копил деньги на «Жигули» долго, складывал под стопкой постельного белья, в сберкассу не носил, не доверял, ему казалось гораздо надёжней хранить деньги рядом, в доме. Воров не боялся, потому что о накоплениях знала только жена, а она, конечно, могила! Да и кто заподозрит в богатстве рядового инженера и врача терапевта из районной поликлиники! Для полной оплаты «Жигулей» работать пришлось бы до глубокой старости, не есть, не пить, перевести всю семью на подножный корм и совсем перестать приобретать одежду, поэтому решено было вожделенное транспортное средство взять в кредит, а наличными оплатить половину покупки. В те времена советский автопром не справлялся с насыщением рынка, приходилось записываться в очередь. Как-то в конце мая отец вернулся с работы в хорошем опьянении и сообщил, что наконец-то и на их улице наступил праздник:
– Завтра едем с тобой за машиной, – отец похлопал подростка по плечу.
– Я с тобой поеду, – возмутилась мать, – незачем сына тащить с такими деньгами и через весь город!
– Молчать, женщина! – весело пресёк возмущения старший Басаргин. – Это мужское дело!
Утром и не завтракали толком от предвкушения покупки всей жизни! Отец вытащил деньги из шкафа с постельным бельём и разложил на кухонном столе. Сашка сидел рядом на табуретке, подперев подбородок кулаками, и не дышал вовсе, боясь сдуть ненароком бумажку. Сначала мужчина распределил купюры в кучки по номиналу, потом каждую переворачивал картинку к картинке, с любовью разглаживал, слюнявил пальцы и ногтем поправлял загнувшиеся уголки. Вечером того же дня семья отмечала приобретение вожделенного «Жигуля».
«Перестали мы трепетно относиться к деньгам, а именно к банкнотам, забываем запах и характерный хруст, – с сожалением подумал Басаргин, протягивая пластиковый квадрат банковской карты кассиру. После оформления документов, он сел в салон и втянул в себя аромат пластика и кожи. – Жизнь налаживается. Вот если бы мать, как её родная сестра, сохранила свою девичью фамилию и записала на неё меня, многие проблемы можно было решить гораздо проще! Ничего не поделаешь, придётся и помирать Басаргиным!»
Его предки по материнской линии проживали в Восточной Пруссии. После окончания второй мировой войны по протоколу Берлинской конференции часть Восточной Пруссии вместе с городом Кенигсбергом отошла к СССР. Депортация этнических немцев не предусматривалась, и постепенно территории начали заселять переселенцы из Советского союза. Волей неволей два мира, два некогда враждующих народа научились проживать на одной земле. Приходилось не просто, особенно в первые, послевоенные годы. Со временем Кенигсберг превратился в Калининград, а Калининградская область вошла в состав РСФСР. В 1989 году, когда пала Берлинская стена, позднее перестал существовать Советский Союз и рухну железный занавес, многие этнические немцы решили присоединиться к своему народу, языку и своим традициям. Сестра матери отправилась в Евросоюз. Вот что мешало отправиться следом, жили бы себе в каком-нибудь тихом, уютном городке, мир бы посмотрели! Так нет, мать осталась в Калининграде. К тому времени она носила фамилию мужа, уроженца Тамбовской области и имела сына Александра. После школы Сашка отправился покорять Москву и таки покорил: поступил в литературный институт имени Горького, с успехом его закончил, совсем не случайно познакомился с приличной девушкой, которая оказалась дочерью крупного, московского функционера. Тесть пристроил в банковскую сферу пятым менеджером шестой собаки: мол, молод ещё, ума наберись, а там и до карьерной лестницы рукой подать! Только Басаргин не хотел протирать штаны в тоскливой банковской сфере, не желал подниматься по ступеням, заглядывая в рот тестю, ему нужен был скоростной лифт, слава и деньги! В те смутные времена стало понятно, что быстро это можно получить, если втиснуться в шоу бизнес. Только не в тот, который таскается по городам и весям, проживает в захолустных гостиницах, срывая аплодисменты у периферийной публики. Слава должна быть всенародной, а её могло дать только телевидение. Басаргину давались языки, он завёл знакомства в среде дипломатов, посольской братии, международных журналистов и экспертов. Постепенно Александр начал разбираться в тонкостях политики, экономики и даже права. Его считали умным собеседником и постепенно стали приглашать на различные передачи и ток шоу в качестве эксперта. Тесть сначала с недоверием отнёсся к новому хобби родственника, но постепенно и он проникся к зятю уважением. Впереди замаячила должность политического обозревателя или директора института стран ближнего и дальнего Востока, или стратегического развития, или экономического развития, в общем, института «Рога и копыта», которых развелось, как грязи после дождя, которые изучали не понятно, что и неизвестно какой штат имели, и в каком месте находился офис. Но это было уже не важно, главное звучало красиво: директор института, международный аналитик и экономический эксперт. С умным видом он давал интервью с прогнозами, советами и оценками. Александр тщательно следил за своей внешностью и физической формой, старался одеваться не стандартно, излучал уверенность и силу. И наконец-то поступило предложение открыть своё политическое ток шоу на одном центральном канале. Александр Алексеевич с пылом взялся разрабатывать стратегию и концепцию программы, и вскоре руководство канала обещало запустить рекламу новой передачи. В этот момент его и попутал чёрт! Да чёрт его путал всегда, любил он женщин, но до этого как-то умудрялся сохранять видимость благополучного семьянина. Жена догадывалась о забавах, устраивала сцены ревности, и даже тесть как-то вызвав на серьёзный разговор в свой роскошный кабинет, по-дружески, но жёстко предупредил, мол, не балуй, ты кто для меня, чужой, а вот свою дочь в обиду я не дам! Ничего не предвещало беды. Жена проводила отпуск в Париже, звонила в день по пять раз, проверяя благоверного, а он, погрузившись с головой в новую работу, уверял, что кроме неё никто в мире не мил, и жена должна оставить его в покое, хотя бы на время! В этот раз Басаргин поговорил с ней достаточно жёстко: