.
Феодор развивал концепци ю двух сынов – Сын а Божьего и сын а ч еловеческо го . Объединять как одно лицо Божественный Логос и человека – Иисуса – он считал недопустимым. Иисус есть , по Феодору, подобие Храма, в который вошел и пребывает Бог. Сам же Иисус, как человек, мог сталкиваться со страстями, что не могло иметь место в отношении Божьего Логоса. И только вознесшись, он достиг природной неизменности. По другой трактовке , соединение Божественного и ч еловеческого произошло во время Иисусова крещения. Вс ё это не имело фундаментальной радикальности, которая бы выводила Церковь Востока за рамки общего христианского пространства.
Феодор Мопсуестийский, правда, не избежал анафемствовани я в Византии. Осуждение состоялось в 523 году, при Юстиниане I , на V Вселенском соборе в Константинополе – уже через 125 лет после смерти богослова. Император желал принятия решения с осуждением радикального диофизитства, распространенного в поместных Церквях. Политическим подтекстом решения являлось усиливающееся противоборство между Византией и Сасанидской империей, с которой и была аффилирована Церковь Востока (несторианская) >[13] .
Утвердившийся в церковной критике образ Нестория, как ересиарха, затрудняет не только восприятие ранней истории христианства, но и по инерции – историю XIII столетия. В реальности всё было сложнее и не укладывалось в жёсткие рамки чёрно-белых оценок. Характерна в этом отношении оценка видного историка Церкви А.В. Карташева : «Если бы все, без всяких дебатов цитированные речи и выражения Нестория были рассмотрены при живых комментариях самого их автора, а не измерены другой богословской меркой, то они могли бы быть оправданы как православные» >[14] . Если Несторий – фактически православный, то в этой логике и сущностных оснований для сближения православных и несториан могло не быть. Соответственно, преодоление формального размежевания было исторически возможно. Не исключено, что такая возможность могла иметь перспективу и в XIII веке.
Но всё же к оценке А.В. Карташева имеет смысл относит ь ся сдержанно. Степень расхождения Нестория и православных была, по-видимому, действительно преувеличен а , но расхождения все-таки существовали. Преодолеть их представлялось потенциально возможным.
Совершенно неприемлемой , с точки зрения исторической достоверности , была трактовка несторианства (как, впрочем, и ряда других течений ранней христианской мысли) в советской атеистической литературе. Показательны в этом отношении оценки деятельности Нестория, предложенные одним из ведущих советских религиоведов (противников историчности Христа) Иосифом Ароновичем Крывелевым. Крывелев характеризовал несторианство как новую разновидность арианства , то есть как антитринитарно е учени е (противников Троицы). Ничего подобного Несторий и его последователи не утверждали, и более того , вели борьбу с арианами, как с опасной ересью . Именно благодаря деятельности Нестория Арианская церковь и была разгромлена в Константинополе в годы его архиепископства . Сам Несторий был назван Крывелевым Константинопольским патриархом, хотя тот этого сана ( появившегося позже ) иметь не мог.