По правде говоря, подлинной оставалась лишь оправа. Ее сохранил Рето де Вилет, в то время как господин де Ламот и его супруга промотали столь варварским образом вынутые камни, эти великолепные камни, так тщательно подобранные Бёмером. Позднее, в Италии, Рето де Вилет продал оправу Гастону де Дрё-Субизу, племяннику и наследнику кардинала, который спас дядю от разорения во время скандального банкротства дома Роан-Гемене и в память о нем выкупил несколько бриллиантов, оказавшихся у английского ювелира Джеффриса, дополнил их другими, такого же размера, но менее ценными, и сумел воссоздать чудесное колье-эсклаваж таким, каким оно вышло из рук Бёмера и Бассанжа.
Почти целый век род Дрё-Субизов гордился этим историческим колье. И хотя в силу различных обстоятельств состояние Дрё-Субизов значительно уменьшилось, они предпочли сократить расходы на дом, чем расстаться с королевской драгоценной реликвией. Последний граф де Дрё-Субиз дорожил колье, как дорожат наследием предков. Из предосторожности он арендовал сейф в «Лионском кредите» и хранил его там. Когда жена собиралась надевать колье, он лично ходил за ним, а на следующий день возвращал обратно.
В тот вечер на приеме в Кастильском дворце графиня пользовалась огромным успехом. Сам король Кристиан, в честь которого было устроено торжество, обратил внимание на ее ослепительную красоту. На изящной шее сверкали, обвивая ее, драгоценные камни. Тысячи граней бриллиантов сияли, переливаясь, как языки пламени в лучах света. Казалось, никто, кроме графини, не сумел бы с такой непринужденностью и благородством носить столь драгоценную тяжесть.
Это был двойной триумф. Граф де Дрё насладился им в полной мере, а когда они вошли в спальню их старинного особняка в Сен-Жерменском предместье, он откровенно торжествовал. Он гордился своей женой и, наверно, ничуть не меньше колье, овевавшим славой вот уже четыре поколения их рода. Графиня немного по-детски выражала свою радость. Впрочем, это было свидетельством ее гордого нрава.
Не без сожаления она сняла колье и протянула его мужу, который с восхищением принялся его разглядывать, словно прежде никогда не видел. Затем, положив колье в красный кожаный футляр с гербом кардинала, граф вошел в соседний кабинет, вернее, небольшой альков, полностью изолированный от спальни. Единственный вход в этот альков находился у подножия супружеского ложа. Как всегда, граф спрятал футляр на довольно высокой полке, среди шляпных коробок и стопок белья. Затем он закрыл дверь и разделся.
Утром граф встал около девяти часов, намереваясь до завтрака посетить «Лионский кредит». Он оделся, выпил чашечку кофе и прошел в конюшню. Здесь он отдал несколько распоряжений. У него вызывала беспокойство одна из лошадей, и он приказал вывести ее во двор и пустить рысью. Потом он вернулся к жене.