– Разумеется, я этого не скрывала. Но никто не знал, что мы запираем его в кабинете.
– Никто?
– Никто… Если только…
– Прошу вас, сударыня, уточните. Это очень важный момент.
– Я подумала об Анриетте, – сказала графиня мужу.
– Об Анриетте? Да ей, как и другим, ничего об этом не известно.
– Ты уверен?
– Кто эта дама? – спросил господин Валорб.
– Подруга по монастырю. Она порвала со своей семьей, чтобы выйти замуж чуть ли не за рабочего. После смерти ее мужа я приютила Анриетту вместе с сыном и предоставила им жилье в особняке. – И с некоторым смущением графиня добавила: – Она мне оказывает кое-какие услуги. Руки у нее просто золотые.
– На каком этаже она живет?
– На нашем… Чуть дальше… В конце коридора… Я даже думаю… окно ее кухни…
– Выходит в этот же дворик, не так ли?
– Да, как раз напротив нашего окна.
После этих слов воцарилось молчание.
Потом господин Валорб попросил отвести его к Анриетте.
Они застали подругу графини за шитьем. Рядом читал книгу ее сын Рауль, мальчуган лет шести-семи. Комиссар удивился, увидев жалкое жилье, состоявшее из одной комнаты без камина и закутка, служившего кухней. Потом он принялся расспрашивать женщину. Казалось, она была потрясена, узнав о краже. Вчера вечером она помогала графине одеваться и сама застегнула колье.
– Господи! – воскликнула она. – Кто бы мог подумать…
– У вас есть какие-нибудь подозрения? Или сомнения? Вполне возможно, что преступник прошел через вашу комнату.
Анриетта искренне рассмеялась, даже не допуская мысли, что на нее могут пасть подозрения.
– Но я никуда не выходила из своей комнаты! Я никогда никуда не выхожу. Впрочем, посмотрите сами.
Анриетта открыла окно кухонного уголка.
– Смотрите, до подоконника напротив никак не меньше трех метров.
– Но кто вам сказал, что, по нашей версии, кража совершена именно так?
– Но… Разве колье находилось не в кабинете?
– Откуда вы это знаете?
– Господи! Я всегда знала, что на ночь его прячут там… Об этом столько раз говорили в моем присутствии…
Ее лицо, еще молодое, но поблекшее от страданий и переживаний, выражало глубочайшую нежность и смирение. Но вдруг при полном молчании на этом лице отразился страх, словно женщина почувствовала грозившую ей опасность. Анриетта прижала сына к себе. Ребенок взял ее за руку и нежно поцеловал.
– Надеюсь, – сказал господин де Дрё комиссару, когда они остались одни, – надеюсь, вы ее не подозреваете? Я ручаюсь за нее. Она воплощение порядочности.
– О, я целиком разделяю ваше мнение, – подтвердил господин Валорб. – Я лишь подумал о неосознанном сообщничестве. Но, признаюсь, эту гипотезу придется отбросить… Тем более что она никак не поможет решить проблему, с которой мы столкнулись.