И как бы Северус действительно не женился. Сейчас, конечно, еще слишком мало времени прошло, но ведь постепенно боль утраты утихнет. Вот был бы Снейп в школе, под рукой, можно было бы ему напоминать — этак ненавязчиво. Растравлять раны. Все эти сочувственные разговоры, вздохи, намеки. Да и молодых женщин там почти нет. А уж обязанности бы не давали возможности вести светскую жизнь и встречаться с кем-нибудь неподходящим. С точки зрения Альбуса, разумеется. Шастал бы в бордель по субботам, и хватит с него.
А вот если он женится... Дамблдора даже передернуло от подобной перспективы. Женщины по самой своей сути хищницы и собственницы. Заполучив мужчину в свои загребущие ручки, они будут делать все, чтобы тот не смог вырваться, чтобы заработанное нес в дом, чтобы все время, свободное от добывания средств на пропитание, тратил на жену и детенышей. Сколько героических личностей потонуло в бытовом болоте? Вот! А кто будет отгонять алчных самок от перспективного молодого ученого? Уж точно не Малфой. Тот еще и посводничать постарается. Это же главное развлечение: влип сам — приведи друга. А жена и дети — это самый надежный щит на пути мужа к героическим свершениям. Ох...
И еще немного потоптавшись вокруг дома Северуса, попытавшись заглянуть в окно и оставив записку с просьбой о встрече, Дамблдор наконец убрался восвояси.
* * *
Сириус Блэк плохо понимал, что происходит. В Азкабане он сперва ждал, что вот сейчас откроется дверь, войдет Дамблдор или Моуди, и он выйдет на свободу. Но день проходил за днем, а освобождения все не было и не было. Были дикие крики, безумный хохот и вой сошедших с ума заключенных, издевательские выкрики дорогой кузины, посаженой в соседнюю камеру. Визиты дементоров, заставляющие снова и снова переживать все самое мерзкое и гадкое. Сириус опять видел предателя Хвоста, который взрывал маггловскую улицу и, превратившись в крысу, нырял в канализацию. Разрушенный дом Поттеров. Маленького Гарри на руках Хагрида. Немного помогало пребывание в анимагической форме, но именно, что немного. Мысли-то никуда не девались. И Сириус отводил душу воем.
Потом что-то случилось, стало немного легче, появилось желание бежать, что-то делать. Это ощущалось, как дуновение неведомого ветерка, как тихий зов.
Выбраться наружу в образе пса оказалось не так уж и сложно. Хорошо еще, что не сильно отощал, смог не утонуть, переплывая с проклятого острова на большую землю.
А потом он очухался в родном доме. Мать презрительно морщилась, глядя на него. Ворчал ненавистный домовик. Но тут было тепло и чисто. Его вымыли, накормили и не выпускали никуда.