«Надо будет спросить Зензинова, наверняка он эту тетку знает, заодно напою ему Шинкаревский романс»:
Не сносить тебе, братушка, голову,
Дочь заплачет, заохает мать,
Мы оттянемся с братушкой поровну,
Не ложиться нам нынче в кровать,
Ну давай напоследок по полной,
Нам до смерти стоять да стоять.
И давай, дорогой, дожировывай,
Завтра будут лишь ножки торчать.
— Командир, что это? — вопрос Самотаева застал морпеха врасплох. Оказывается, он напевал вслух.
— Аквариум.
— Cад?
— Нет, Миха, это песня бомбистов, — грустно вздохнул Зверев. Не объяснять же Пантере, что когда-нибудь родится Гребенщиков и создаст группу Аквариум которая будет исполнять песню на стихи Шинкарева.
— Хорошо, что Лев бомбу поймал.
— Ну, дела, это ж могли торчать мои ножки! То-то мне «конфетки» показались фунтов на десять, — прогудел, впечатленный Львов. — Командир, и ты все знал?
— Нет, вспомнил куплет и догадался.
— А напоешь?
— Позже, — Зверев съехал с грустной темы, — у нас проблема. Если откроет огонь батарея, наши курсанты могут сорваться. Мальчишки еще. Достаточно одному шмальнуть и дальше их не остановить, поэтому обоймы хранятся у вас.
— Думаешь, подвезут пушки?
— Кто его знает, но без артиллерии училище быстро не взять. Сами видели сколько там боевиков, а оружие наверняка доставили загодя.
Войска появились, когда окончательно стемнело. Мгновенье назад уличные фонари одиноко освещали полупустой перекресток у училища и вдруг дробный стук копыт, вихри снежной пыли и залихватские посвисты. Это со стороны Покровки влетел взвод драгун.
Сверху смотрелось, как если бы площадь вмиг заполнилась лошадиными крупами, затеявшими дьявольский хоровод. Первые неслись к парадному училища, но в последний миг, будто испугавшись, принимали правее, а затем и вовсе поворачивали назад, замкнув круг.
В этом хороводе ощущалось что-то исходно-древнее, завораживающее. Казалось, сейчас степняки, а может и не степняки совсем, а наши предки, выхватят луки и, осыпав врага стрелами, добьют выживших саблями.
Немудреный замысел удался. Зеваки разбежались, а двери училища приняли толкавшихся перед входом защитников. С драгунами прибыли полиция и жандармы, сразу же взявшие под контроль вестибюль училища. Судя по всему, выше первого этажа их не пустили. Там же отирались филеры и местный околоточный надзиратель. Этот тип с неприятным крысиным лицом запомнился обходами своих владений.
— Лев, внимание!
— На связи.
— На тебе контроль перекрестка с Покровкой. Как там твоя «дама сердца»?
— Моя, скажешь командир, — в голосе сожаление. — Видел, как эта Павла села в двуколку и поехала к центру. Ее кавалер хотел вернуться, но тут подоспели драгуны и его отсекли — эвон, бьет копытом на той стороне Покровки. От тебя не видно.