– Возможно, вы правы. Во всяком случае, на первый взгляд.
– Да. Так все и представляется. Однако, повесив трубку, я засомневался, что дал мисс Уинн дельный совет. Элис Портер, вероятно, согласится и на половину запрошенной суммы, а то и меньше. Если мисс Уинн удастся добиться отказа от претензий, скажем, за пять тысяч долларов, то, пожалуй, именно так ей и следует поступить. В противном случае ей в конце концов, возможно, придется заплатить в десять раз больше как минимум. С другой стороны, если вы или полиция схватите преступника и все раскроется, ей вообще не надо будет ничего платить. Вот я вас и спрашиваю. Позвонить мне мисс Уинн и посоветовать ей заключить сделку, если получится снизить сумму до десяти тысяч, а может, и меньше, или нет?
– Вы не можете рассчитывать на мой ответ, – пробурчал Вулф. – Мисс Уинн не является моим клиентом, равно как и вы. Но как член комитета вы можете спросить меня, рассчитываю ли я разоблачить этого афериста и убийцу.
– Хорошо, я спрашиваю.
– Ответ – да. Рано или поздно он обречен.
– Это меня устраивает. Тогда я не буду ей звонить.
Вулф повесил трубку и взглянул на меня, скривив уголок рта.
– Ладно. – Я встал из-за стола. – Я ведь только говорил, что это возможно. Как насчет идеи, чтобы я помог Дол Боннер отследить ее обратно до Кармела?
– Нет.
– Какие-либо указания для мисс Боннер?
– Нет. Вероятно, на своем посту она застанет мисс Корбетт.
Я помчался.
Через сорок два часа, в девять утра в воскресенье, я поставил на стол пустую кофейную чашку, поблагодарил Фрица за завтрак и направился в кабинет, бормоча под нос:
– Чертовски замечательный способ проводить выходные на День памяти!
Меня приглашали за город. Меня приглашали покататься на катере в проливе Лонг-Айленд. Сегодня днем подруга звала меня на стадион «Янки-стэдиум». А я сидел здесь. Единственной причиной, по которой я встал и оделся, был телефон, разбудивший меня без двадцати восемь, когда позвонил Фред и сообщил, что едет на смену Солу. Через полчаса Сол отчитался, что по воскресеньям Элис Портер спит допоздна, и это оказалось самой захватывающей новостью, услышанной мной за довольно приличный срок. В пятницу она с Арбор-стрит поехала прямиком назад в Кармел, с Дол Боннер на хвосте, сделала покупки в супермаркете и аптеке и вернулась домой.
В кабинете я сел за свой стол и принялся продираться через гору воскресной «Таймс» – экземпляр Вулфа находился наверху в его комнате – до колонки, которую просмотрел первой. Я вытащил страницу, нахмурился над ней, выпалил «Какого черта!» и швырнул ее на пол. Либо мой настрой был серьезным, когда прошлым вечером, глядя по телевизору, как ковбой снимает сапоги и шевелит пальцами ног, я подумал про себя, что гораздо интереснее будет сидеть в тюрьме, либо же нет. Если да, то все зависело только от меня. Я совершенно ничего не потеряю, если меня поймают за мелким преступлением, да даже и за средним. Тогда я подошел к телефону, набрал номер квартиры Кеннета Реннерта, не получил ответа после тринадцати гудков и повесил трубку. Затем отпер ящик в шкафу, вытащил шесть коробок с рассортированными ключами и двадцать минут провел за отбором. Из другого ящика извлек пару резиновых перчаток. Наконец заглянул на кухню, сообщил Фрицу, что отправляюсь на прогулку и буду через час или около того, и покинул дом. Мне всего-то надо было идти двадцать минут.