Вдоль тропы тянулся посеревший от времени каменный забор, за которым стояла пара толстых белых сосен с причудливо раскинувшимися во все стороны ветвями. Одинаково незаметные в глухом лесу, эти два дерева и забор были немыми свидетелями проводившихся в далеком прошлом почти тотальных вырубок. Расчищая леса, фермеры Новой Англии в восемнадцатом и девятнадцатом веках часто оставляли несколько больших деревьев на границах своих участков, чтобы домашний скот мог спрятаться в их тени от солнца. Одиноко стоящие деревья получали много света и потому отличались густыми раскидистыми кронами. Некоторые из них, как, например, эти две белые сосны, были заражены долгоносиками, которые деформировали их ветви. (Такие деревья прозвали «волчьими деревьями» – очевидно, потому, что они жадно, словно волки, пожирающие домашний скот, поглощали солнечный свет, необходимый молодым деревьям.)
Каменный забор также говорил о том, на месте этого леса в прошлым находились фермерские угодья. Большие плоские камни, вырванные плугом из земли, были дешевым, распространенным и долговечным строительным материалом. Однако работа с ними требовала большой усидчивости, поэтому каменные заборы получили широкую популярность только в девятнадцатом веке, когда прочная древесина стала непомерно дорогой. В Нью-Гэмпшире – долгое время там велись самые интенсивные лесозаготовительные работы в стране, – каменные заборы одно время появлялись как грибы после дождя.
Однако, начиная с 1920-х годов, в связи с упадком мелких фермерских хозяйств и стремительным развитием промышленности (соответственно, подъемом консервационизма), большая часть лесов начала восстанавливаться; сегодня 90 % Нью-Гэмпшира снова покрыто лесами. В этих лесах по-прежнему стоят каменные заборы и растут волчьи деревья, напоминая об эпохе, когда дикая природа едва полностью не исчезла в этом штате.
Некоторые хайкеры считают, что эти следы сельскохозяйственной деятельности не дают им в полной мере насладиться дикой природой; они предпочитают ходить по как можно более старым лесам. Действительно, мало что может сравниться с величием и сложностью экосистемы первобытного леса, однако вид молодого деревца, ветви которого пробиваются сквозь трещины в старом заборе, тоже не может не восхищать. Это деревцо наглядно показывает, насколько природа берет свое, если ей просто не мешать. «Создание новой дикой природы в полном смысле этого слова невозможно», – заявил Альдо Леопольд в 1949 году. Однако леса Новой Англии доказывают обратное. Прогуливаясь по ним и разглядывая «волчьи деревья», стены и все остальное, начинаешь понимать, что прекраснее древней дикой природы может быть только новая дикая природа.