Иными словами, свобода имеет свои ограничения. Отказываясь от того, что Ханьшань называл «связями с миром», человек испытывает облегчение: он освобождается от работы, от необходимости постоянно поддерживать в порядке дом, даже от обязательств перед друзьями и родственниками. И все же не стоит забывать, что именно эти связи часто придают нашей жизни смысл и защищают нас от бед. Без жертв здесь не обойтись.
Даже если нам не нравится такой выбор, пристрастие этих людей к свободной жизни ставит перед нами тревожный вопрос: что для нас имеет наибольшую ценность? Есть ли в нашей жизни то, что нам столь же дорого, как Эберхарту и Ханьшаню дорога их свобода? И чего мы готовы лишиться, чтобы это заполучить? А с чем мы расставаться не готовы? И что это говорит нам о том, что на самом деле имеет для нас наибольшую ценность?
* * *
Старость приносит и другую свободу – свободу от сомнений, страхов и метаний юности. Старики могут обернуться назад и увидеть непрерывную последовательность собственных решений и сеть призрачных не-пройденных путей. Хайдеггер, обитавший в лесу философ, очарованный земной мудростью «полевой дороги» и «лесной дороги», подобным образом описывал собственную жизнь. За три года до смерти он написал своей подруге Ханне Арендт: «Глядя назад на весь путь, можно увидеть, что по дорогам нас ведет невидимая рука, и мало что, по сути, зависит от человека». Однако он смог сделать этот вывод только в ретроспективе. Судьба – оптическая иллюзия. С точки зрения тридцатилетнего человека вроде меня, жизненный путь все еще полон ответвлений и возможных тупиков.
И мы снова возвращаемся к главному вопросу: как нам выбирать путь в жизни? Какие повороты делать? Куда стремиться?
Если человек может ответить на эти вопросы, проявив определенную дальновидность, мы назовем его мудрым. Именно мудрость – не ум, не смекалка, даже не моральная добродетель, а мудрость, – ведет нас сквозь неизвестность. Возможно, слово «мудрость» кажется вам избитым. (Лично мне именно так и кажется.) Как отметил философ Джим Холт, в последние десятилетия оно потеряло популярность среди философов: в «Рутледж-ской философской энциклопедии» говорится, что «мудрость почти полностью пропала с философской карты». Древние философы определяли мудрость как способ «максимизировать благодетель». Но современные философы отказываются от обсуждения мудрости, считая ее «преисполненным ценности понятием». «Дело не в том, что мудрость пугает философов или навевает на них скуку, – пишет Холт. – Они просто пришли к выводу, что не существует единственно верного баланса элементов, составляющего „благо для человека“, а потому не существует и единой ценности, которую мудрость могла бы максимизировать».