— А я слышал, что петь можешь хорошо… А танцевать умеешь? — пьяно выпалил Нартис, наклоняясь впритык. Ночь у него прошла довольно бурно. На болотах такое было недопустимо из-за строгого руководителя, а здесь показалось вполне возможным.
— Да, господин. Конечно, — подавить зевоту чудовищно непросто. Ох, как непросто! Следует отвернуться, ведь не эстетично… Да и неудивительно — Солнце ещё даже не успело вынырнуть из-за горизонта, хотя воздух уже и пронизывают серо-розовые лучи рассвета.
— Станцуй для меня! А? — развязно потребовал мучитель, стараясь говорить негромко. Однако в тишине даже шёпот становится оглушающим. Рядом зашевелились люди.
— Мне раздеться? — привычное уточнение споткнулось о полное проявление реальности сквозь рассыпавшийся сон — гибрид наконец осознал происходящее и поражённо узнал склонившегося над собой человека. Воин ошалел от предложения, сощурился и криво ухмыльнулся:
— Тебе и впрямь всё равно: с девкой или с парнем, с григстанином или с человеком?.. Жуть… Слушай, а, если я тебе обувь мне вылизать прикажу, то ты тоже выполнишь?
Лаури осознал, насколько плачевно слаб, не смея противиться чистокровному, но… Где-то на самых задворках его жалкого восприятия самого себя пробудилось некое подобие гордости. Захотелось вырваться и завопить из-за желания избавиться от оскорбления. Только вот… Мешать свободным… Побьют, наверное… Ведь, как бы и что бы здесь ни говорили, однако же вот прямо перед ним свидетельство: никогда григстанской игрушке не стать равным с вольными. Рассуждения лихорадочно несутся в мозгу в поисках спасения. Неужели же его и впрямь заставят настолько унижаться? Прежде колебания уже расценивались бы за ослушание, а потому не посмел бы медлить. Но почему-то никак не может осилить правильный ответ. Что-то мешает покориться и сразу же приступить к выполнению пожелания вышестоящего по собственному пониманию творения.
Пока эти двое созерцали друг друга, рядом взвился услышавший всё Боир. Впервые в жизни он имеет шанс остановить моральное уничтожение одного из самых растоптанных существ на материке. Прожив столько лет в роли бесправного раба, на своей шкуре слишком хорошо опробовать успел вкус чужой жестокости. Шоу заворочался и сел, пытаясь разобраться в представшем зрелище.
— Отпусти его! — взревел кузнец, подлетая впритык к пьяному. Нартис злорадно хохотнул и глумливо выдал:
— Что-то ты очень долго, видать, у григстанов в рабах прожил… Красивый паренёк? Понравился на их манер? Я думал — врут про тебя! А оно вон как, значит… Тяжко без нежности?