— Я не трону. Никогда тебя больше не трону. Ясно мне теперь, почему он привёл тебя. Прости. Я не знала. И никому тебя обижать не позволю. Успокойся!
— Он заставил… Заставил слушать… Они кричали, — с болезненной настойчивостью прозвучало вновь. Угловатые узкие плечи трясутся, однако даже не плачет. Словно бы разум всецело зациклился на единственной мысли, тяготящей будто поломавшийся мозг. Незнакомка обняла, стараясь не причинить лишней боли. Посидели так, пока все остальные постепенно возвратились к привычным делам: продолжения не ожидается. Затем избитая отстранилась и глухо пробормотала:
— Надо приготовить поесть. Он будет голоден. Ему нужна помощь в этом. Ему очень тяжело одному. И он очень хороший. Он меня пожалел. Не знаю, почему…
И… приступила к прежнему занятию, словно бы ничего не произошло. Лишь заметно ограничивает движения левой кисти, крепко ушибленной в нескольких местах. Даура устало покачала головой, переваривая событие. Трудно укладывается вся последовательность фактов. Одно лишь очевидно, как день: Осилзский вовсе не столь непоследователен в поступках и суждениях. Некоторые очевидцы попытки самосуда тоже пришли к аналогичному выводу, другие заколебались. Кто-то нашёл, что всё это глупости и слабости, а правильнее было бы добить новую соседку. Однако однозначность окружающего мнения пошатнулась.
* * *
И всё же в положенный срок она принесла обед. Явно, его убеждения проигнорированы. Запах вызвал отчётливое движение где-то в области желудка. Уж как заставить не отказаться от своего дара, Силион знает. Тихонько поставила поднос на импровизированный стол и решительно направилась вон. Именно тут лучик света от факела в тоннеле скользнул по худому предплечью, открыв ссадины защитнику. Присмотрелся и заметил: непрошеная посетительница старается не показать лица, а запястья укрывает в складках одежды. Ланакэн буквально взвился с постели, где сидел с затачиваемым кинжалом.
— Что это? Кто это сделал? Кто посмел?!
— Я… упала… споткнулась и упала… Это никто не делал… Я просто упала, — на ходу придумала отговорку Безумная Григстанка. Врать не умеет абсолютно. Даже навстречу не пытается посмотреть со свойственной ей назойливой неопытностью в местных понятиях вежливости, а щёки окрасил такой румянец: удалось рассмотреть и в полумраке крошечного огонька светильника. Мужчина попытался повторить допрос, но ничего не вышло. В упрямстве ей удалось бы обыграть кого угодно, иначе бы не появилась здесь. Однако следы на коже откровенны сами по себе. И нанесены они чем-то довольно узким уж никак ни случайно. Довольно опасно, учитывая заболевание подопечной Создателя Убежища. К счастью, пока серьёзных кровотечений не наблюдается. Добиваться правды устно дальше не имеет смысла. Создаётся впечатление: и под пыткой бы не выдала истину. Осилзский бесцеремонно схватил за локоть и поволок туда, где скорее всего всё произошло. Гадать о месте не приходится — и без особо изощрённых логических умозаключений явно.