— Можно один вопрос? Зачем тебе понадобилось просить меня об этом? — не удержал любознательности воин. Она тяжело вздохнула и пожала плечами, но всё-таки призналась:
— Я чужая здесь. Мне никогда не дано узнать любви или ласки. Даже среди григстанов. Ваши женщины так красивы, нежны… Даже наши мужчины признают их превосходство, а назад я уже не вернусь. Меня никогда и никто не сумеет полюбить. Таков мой рок, видимо. Кто-то должен ответить за грех моего народа. Благодарю Вас, что не посчитали мою просьбу чрезмерно обременительной.
— Не стоит… Верно же: хотела ты совсем другого. Только не решилась попросить, — перевёл её текст Осилзский. Теперь Силион не посмела бы посмотреть навстречу даже под страхом пытки. Догадка угодила в цель. Ланакэн неспешно созерцал склонённую головку, а затем украдкой задал весьма непростой вопрос:
— Убеждена, что хочешь именно этого? Не пожалеешь затем, что… связалась с человеком?
— Убеждена, — чуть заметный кивок. В огромных переливающихся зелёных глубинах зародились слёзы обречённости, но вновь удалось удержать их. Одиночество ужасает неизбежностью. И близость столь непонятно почему дорогой уже личности делает существование бесконечно мучительным. И сама не успела вникнуть, когда так глубоко привязалась к нему. Наверное, когда закрыл собой от своих соплеменников, почему-то решившись защищать любой ценой. Слово «никогда», словно занесённый над беззащитной головой меч, давит на разум неотвратимостью.
— Хорошо. Я исполню твоё желание. Раздевайся, — не очень уверенно ответил он.
— Сейчас? — не поверила в реальность происходящего григстанка.
— Да, или тебе уже расхотелось? — ухмыльнулся предводитель Сопротивления, медленно завесил входной проём тяжёлой грубой шторой и остановился. В мыслях неестественно пусто. Оказалось, принятое решение нелегко и для него. Подопечная торопливо выполнила распоряжение и укуталась в простыню по самую шею. Предстоящее пугает и манит. Сбежать бы, но уже поздно. И новое любопытство давит на грудь, мешая дышать. Он подождал, дабы не смущать Силион, а затем обернулся. Кровная кандидатка потупилась, буквально нырнув в себя. Мужчина неторопливо разделся и со смехом заметил:
— Так не пойдёт. Посмотри на меня. Ведь тебе же интересно!
Сильными пальцами уверенно приподнял её лицо за подбородок и заглянул в расширившиеся от страха зрачки. Паника нарастает и нарастает, пока длится промедление. Словно бы попавшаяся в капкан птичка. Желание тугой волной ударило в виски, заглушая рассудок. Либо продолжительность воздержания, либо столь непритязательная прелесть юной подруги подействовали на него чересчур резко. Осилзский перестал отдавать себе отчёт в происходящем. Коротким рывком сорвал окутывающую хрупкую фигурку ткань и жадным взглядом окинул охваченное мелкой дрожью тело. Непривычное из-за большего количества рёбер, более длиной грудины, уменьшенного живота и узких бёдер. Худая, но сильная, с очень маленькой грудью, но незнакомой грацией, свойственной только её народу. Ждать или тянуть уже не в его власти. Нежность Ланакэна получилась довольно-таки жёсткой и торопливой. Незатейливо овладел чудной женщиной, полностью отдавшись на волю собственной страсти. Лишь на долю мгновения до рассудка дошла правда, о которой не подозревал. Стиснув зубы, чтобы не проронить стон от удовольствия, успел закрыть ей рот прежде, чем сорвался болезненный крик. В полумраке девушка различила лёгкий испуг в удивлённом взгляде своего господина. Но наслаждение превысило допустимую грань. Из разума словно бы стёрлась тревога. Весь мир заполнился красочным фейерверком эмоций. Мыслей не существует совсем. Всё уплыло в трепетном тумане ощущений. Её длинные ресницы медленно опустились, скрывая упоение. К онемевшей от желанного ужаса плоти постепенно возвращается возможность движения.