Словно ледяной душ обрушился на Шалимова, смывая все возведенные наркотическим ядом барьеры и перегородки. Он вспомнил, вспомнил все, вплоть до того момента, когда бросился в схватку с бандитами в доме Лесли… Но до этого они стреляли в Саманту. Боже, они убили ее… Или нет? Или сейчас она, как и он, лежит привязанная к холодному металлическому пауку, быть может, даже в соседней комнате, и ОНИ равнодушно копаются в ее мозге, как в его… Нет, Шалимов не поверит в ее смерть, пока не увидит ее мертвой. Надо выбраться… Выбраться…
Тотальное наступление наркотика сломило хрупкую оборону Шалимова. Он отключился. Наступила тьма без времени и пространства.
Из смежного кабинета бородатый врач говорил по телефону.
— Да, мы провели сеанс первичного компьютерного психоанализа… Все реакции в норме… Нет, полагаю, работа с ним не составит труда. Мы уже начали курс медикаментозного воздействия. Завтра можно будет приступить к нейропрограммированию. Что? Подождать, пока вы допросите его лично? Имейте в виду, этот допрос не удастся полностью стереть из его памяти. Воля ваша. Да. До свидания.
Врач положил трубку. Конечно, его собеседник прав. Никто не успеет разблокировать память Шалимова после того, как тот признается в сотрудничестве с террористической организацией и назовет ее главарей. Потому что зомби — программа самоубийства придет в действие сразу же. Шалимов раскусит заложенную под зубную пломбу капсулу с цианистым калием — как Геринг, это даже символично. Угрызения совести и страх возмездия заставят уйти из жизни и его хозяев… План мистера Брауна безупречен.
И хотя талантливый врач-экспериментатор Владимир Сергеевич Ладыгин отдавал ему должное, смутное беспокойство за собственную судьбу преследовало доктора. Изгнанный из медицины по подозрению в опытах над пациентами (по одному лишь подозрению, иначе бы посадили!), он нашел приют, деньги и главное — возможность продолжать работу в лабораториях мистера Брауна. Эксперименты длились несколько лет, и отнюдь не совершенствование программ зомбирования было их целью. Зомбирование давно уже доступно психологам средней руки. Амбиции Ладыгина и Брауна простирались гораздо дальше, не о том мечтали они в нескончаемых беседах и спорах до рассвета…
А случай с Шалимовым был просто досадной побочной необходимостью… И очень беспокоил Ладыгина. Нет, не того он опасался, что Браун уберет его как свидетеля. Он верил Брауну. Он боялся случайного срыва, провала из-за мелйчей. Все невозможно предвидеть. Крах мистера Брауна означал и конец работы Ладыгина. Он не был математиком, которому довольно компьютера и записной книжки. Его исследования требовали финансовых вливаний, дорогой сложной аппаратуры, подпольных клиник, бесперебойной поставки живого материала. Как он возместит все это, если придется бежать, скрываться? Где он обретет покровителя и единомышленника, подобного мистеру Брауну? Вот почему столь неохотно, с возрастающим чувством тревоги Ладыгин согласился работать с Шалимовым.