— Скажешь, что споткнулся неудачно, — сказал Гиена и запихнул себе в рот остатки краюхи.
Тут я наконец рассмотрел, что это было за помещение. Это был амбар или большой сарай. Или как там еще называется специальное помещение, где хранят зерно и муку? Просторно, чисто, деревянные стены и пол, который в одном месте проломлен. Как раз в том, где мы и выбрались из шахты. Ну да, Семен же говорил, что ход ведет на мельницу. Наверное, это мельничный склад и есть. Полотняные мешки, запасные жернова свалены кучей, и все покрыто тонкой белой пылью.
Следующим из шахты выбрался Бюрократ. И сразу вслед за ним — Натаха.
— Ты считать умеешь, ханурик? — спросил Гиена и ткнул алконавта, молча хлопавшего мутными глазами.
— А то… — сказал он. — Один, два, три…
— Тогда считай до пяти сотен, — сказал Гиена. — Как досчитаешь, можешь вставать и чинить пол. Только не провались, там глубоко, в лепешку расшибешься. Хм…
По глазам Гиены я понял, что идея разбившегося в лепешку свидетеля пришлась ему по душе. С одной стороны, если этот ханурик начнет болтать, что видел, как из-под пола выбрались здоровенный бородатый мужик, молодой парень, рыжая девица с косой и очкарик в клетчатом костюме, то над ним, скорее всего, просто поржут. Ну допился до клетчатых очкариков, с кем не бывает? С другой… Если эта информация попадет в нужные уши… Я сплюнул. Твою мать, я здесь всего-то третий день. Третий же? Или уже четвертый? А меня уже всякие нехорошие люди в розыскные листы включили. Вот не жилось мне спокойно…
На улице было раннее утро, сарай, из которого мы вышли, стоял на небольшом холме, чуть выше него — ветряная мельница. А вниз к деревне была проложена деревянная колея для вагонеток, десяток которых стоял рядом с сараем. Кажется, я знаю, откуда этот мельник взял вагонетки…
Мы пошагали вниз, к деревне. Вслед за Гиеной, который опять уверенно вырвался вперед. Я сориентировался. Ага, река по правую руку, получатся. Прикинул траектрорию. Нагнал Гиену.
— А зачем нам в деревню? — спрашиваю. — Поместье Епифана же в другую сторону.
— Мы до него пешком до обеда топать будем, там тракт разворочен весь, — ответил Гиена. — На пристань идем. Я там одного мужичка знаю на баркасе, договоримся, он нас до Нижней Ельцовки домчит на своем корыте.
Городок был, кстати, удивительно миленький. Прямо такой, лубочный. Маленькая церквушка сияла свежей побелкой, домики чистенькие, ставни у всех покрашены, палисадники все в цветах. Улочки аккуратно вымощены булыжником и кирпичом. Оградка на кладбище ухоженная. Надо же, как вообще такое возможно в ситуации «никаких властей нет, кто первым выстрелил — тот и прав»?