Но в его план вмешался неожиданный фактор. А именно — прилетевший камень, что врезался в мотоцикл и завалил его набок. Ради справедливости, камень этот больше напоминал небольшой валун. И запущен был довольно метко. Но, выражаясь языком философов, что радость для пращника, то неудача для его мишени. Мы полетели на землю, раздирая одежду и кожу. Вернее, я раздирал. А вот Шмидт технично перекатился и каким-то чудом оказался за здоровым куском бетона со складным автоматом в руках, из которого агент немедленно начал стрелять.
В кого именно, я не разглядывал. Вместо этого, добежал до него и залёг рядом. Потом покосился на швейцарца.
— Может всё-таки дашь пистолет?
— Не мандражируй. У местных нет огнестрела. Ну, нормального точно нет. Сейчас ещё один булыжник свой захочет кинуть и я его сниму.
В воздухе прозвучала автоматная очередь. Карл при этом не стрелял. А его лицо отразило некоторые эмоции.
— Значит это местные, что уже с кем-то спелись, — меланхолично заявил он, доставая из под плаща гранату.
— Или кто-то отправился за нами в Изнанку, — решил выдвинуть свою версию и я.
— Нет. Камень такого веса и на такое расстояние даже я не брошу. А ты поверь, бросаться вещами я умею, — подвёл черту Шмидт.
Умение бросать предметы он продемонстрировал сразу же, кинув куда-то гранату. Потом отправил за ней вторую и выдал несколько коротких очередей. А через мгновение мы уже бежали к ближайшему зданию.
Внутри на момент появилась надежда, что бой завершился в нашу пользу. Но потом Карл опрокинулся на спину, а по ушам ударил звук далёкого выстрела. Не придумав ничего лучше, я упал коленом на землю и глянул на агента, в плаще которого зияла дыра.
— Крупный калибр, — тихо сказал он. — Не вытяну. Надо валить.
Ещё раз глянул на сквозную пробоину от пули, которая могла бы потопить небольшой катер и решил, что спорить не стоит. Сам бы я с такой дыркой в груди, тоже хотел быть оказаться подальше от поле боя. Хотя о чём я — с такой раной я был бы уже мёртв.
— Активируй свою ампулу перехода. Скорее.
Я засунул руку в карман и понял, что случилось страшное. Небольшой хреновины там не было. Возможно выпала, когда мы лихо навернулись с мотоцикла.
— Потерял, — честно признался я.
— Тогда возьми мою, — предложил полевой агент и протянул мне зажатую в пальцах ампулу. — Если наши до тебя всё же доберутся, расскажи, что я погиб героем.
Дальше произошло сразу два события. Я протянул руку, чтобы забрать ампулу и потом заверить Шмидта, что обязательно обо всём расскажу его коллегам, если увижу. А неизвестный мне снайпер выстрелил ещё раз. Пуля снова ударила в корпус агента, меня забрызгало кровью, а его палец зацепил тот самый рычажок сбоку механизма. И швейцарский разведчик растворился в воздухе. Вид у него, надо сказать, был весьма озадаченный. То ли из-за повторного ранения, то ли из-за того факта, что профукал задание.