Все мастеровые одинаковы? Вот уж нет! Чтобы стать мясником, довольно силы и острого топора, но без кузнеца откуда возьмется топор? Откуда возьмутся молотки, серпы, косы, ножницы и рубанки? Доспехи и наконечники стрел, пики и пушки? Якоря для кораблей? Гвозди и петли, засовы и кочерги? Вертела и котлы, стремена и удила, заклепки и пряжки? Откуда возьмутся кухонные ножи?
Он вспоминает день, когда пришла весть о корнуольцах. Сколько ему было, двенадцать? Он только что почистил большие мехи и теперь их смазывал. Вошел Уолтер, глянул:
– Надо законопатить.
– Хорошо. – (Обычный разговор с Уолтером.)
– Само не законопатится.
– Хорошо, хорошо! Я этим и занимаюсь.
Он поднимает голову. В дверях стоит их сосед Оуэн Мадок.
– Они идут. Вся округа вооружается. Генрих Тюдор готов драться. Королева и малыши в Тауэре.
Уолтер вытирает рот:
– Сколько еще?
Мадок говорит:
– А бог их знает. Эти гниды умеют летать.
Он выпрямляется. В руке у него четырехфунтовый молот с прочной ясеневой рукоятью.
На следующий день они работали до упаду. Уолтер ковал друзьям доспехи, ему досталось точить все, чем можно резать, рубить, протыкать мятежников. Мужчины в Патни не сочувствуют нехристям: мы платим подати, отчего же корнуольцам не платить? Женщины страшатся за свою честь. «Поп сказал, они блудят только с родными сестрами, – говорит он, – так что тебя, Бет, никто не тронет. А еще поп сказал, срамной уд у них холодный и в чешуе, как у дьявола. Может, тебе понравится».
Бет чем-то в него швыряет, он уворачивается. Если в доме что-то разбито, значит, «я кинула это в Томаса».
– Поди тебя разбери, что тебе по вкусу! – говорит он.
Слухи множатся. Корнуольцы работают под землей, поэтому у них черные лица. Они плохо видят, поэтому их можно поймать в сеть. Король платит по шиллингу за каждого пойманного корнуольца, за крупного – два. А какого они роста, если пускают стрелы по ярду?
Все домашние предметы рассматриваются в новом свете: вертела, шпиговальные иглы, все, чем можно обороняться на близком расстоянии. Соседи тянутся в Уолтерову пивоварню, словно ожидают, что корнуольцы выпьют до капли весь английский эль. Оуэн Мадок приходит и просит выковать ему охотничий кинжал: гарда, желобок для стока крови, двенадцатидюймовое лезвие.
– Двенадцать дюймов? – переспрашивает он. – Да ты им себе ухо отрежешь!
– Послушаем, что ты запоешь, когда тебя схватят корнуольцы. Они насаживают таких мальцов на вертел и жарят на костре.
– А ты не можешь просто пришибить их веслом?
– Я тебя пришибу, чтобы меньше языком болтал! – орет Мадок. – О тебе еще до рождения шла дурная слава, сучонок паршивый!