– Я уже забрал для королевы его дом. Он до сих пор горюет. Я не хочу припирать Стивена к стене – надо оставить ему путь к отступлению.
Епископ Фишер сидит, возложив костлявые руки на трость черного дерева.
– Доброе утро, милорд, – говорит он епископу. – Почему вы так легковерны?
Тот удивлен, что они не начали с молитвы, тем не менее бормочет благословение.
– Вам следует молить короля о прощении. Сошлитесь на свои лета и телесную немощь.
– Я не знаю, в чем моя вина. И что бы вы ни воображали, я еще не выжил из ума.
– А я думаю, что выжили. Иначе как бы вы поверили этой Бартон? Увидев на улице кукольный балаган, вы не станете кричать: «Ах, как они ступают деревянными ножками, как машут деревянными ручками! Слушайте, как они дудят в свои трубы!» Ведь не станете же?
– Я никогда не видел кукольного балагана, – печально говорит Фишер. – По крайней мере такого, как вы описываете.
– Но вы в него попали, милорд епископ! Оглянитесь! Это все – один большой балаган.
– Однако очень многие ей поверили, – кротко отвечает Фишер. – Сам Уорхем, тогдашний архиепископ Кентерберийский. Десятки, сотни набожных и образованных людей. Они засвидетельствовали ее чудеса. Почему же ей было не возвещать людям то, что открыл ей Господь? Мы знаем, что Он, прежде чем карать, посылает предупреждение через своих служителей. У пророка Амоса сказано…
– Не тычьте мне в нос пророком Амосом! Она угрожала королю. Предсказывала ему смерть.
– Предсказывать не значит желать. А уж тем более – замышлять.
– Она никогда не предсказывала того, чего не желала. Она встречалась с недругами короля и обнадеживала их, описывая им, как все будет.
– Если вы о лорде Эксетере, – говорит епископ, – то король его уже простил, как и леди Гертруду. Будь они виновны, король привлек бы их к суду.
– Одно из другого не следует. Генрих стремится к миру и потому решил их помиловать. Возможно, он помилует и вас, но прежде вам следует признать свою вину. Эксетер не печатал инвективы против короля, а вы печатали.
– Какие инвективы? Покажите.
– Вы подписывали их чужим именем, милорд, однако меня не обмануть. Больше вы ничего не опубликуете.
Фишер вскидывает глаза. Видно, как движутся кости под сухой старческой кожей; пальцы сжимают трость с рукоятью в виде золоченого дельфина.
– Ваши заграничные издатели теперь работают на меня. Стивен Воэн предложил им более высокую плату.
– Вы преследуете меня из-за развода, – говорит Фишер. – Не из-за Элизабет Бартон, а потому что королева Екатерина просила у меня совета и я его дал.
– Когда я требую соблюдать закон, вы говорите, что я вас преследую? Не пытайтесь увести меня от своей провидицы, не то я отправлю вас к ней и запру в соседней камере. Поверили бы вы, если бы она увидела коронацию Анны за год до самого события и объявила, что Небеса благоволят новому браку короля? Не сомневаюсь, в таком случае вы бы объявили ее ведьмой.