Но сколько Рейн ни думал, от одной мысли он никак не мог отделаться: в Кырбоя нужны новые люди, он, Рейн, вдовый, одинокий человек, — плохой хозяин, у него поля зарастают сорняками, луга — кустарником. Он, пожалуй, и прежде-то не был подходящим хозяином для Кырбоя, — так думает сейчас Рейн, уносясь мыслями не только в будущее, но и в далекое прошлое.
Слишком широко он замахивался, слишком смелые строил планы, и при этом сплошь и рядом не делал самого необходимого. В мечтах Кырбоя представлялось ему какой-то чудесной, сказочной страной безграничных возможностей, и, мечтая, он забывал о камнях и болотах, которые и по сей день ждут, чтобы кто-то их взорвал и осушил. Рейну всегда было ближе и роднее не реальное Кырбоя, а то, другое, воображаемое, которое он знал по стихам, сложенным поэтами-патриотами. Он даже сам когда-то писал такие стихи и отсылал их в редакции газет, в последний раз — из Кырбоя, из этой сказочной страны безграничных возможностей, где все так прекрасно и дорого сердцу.
И если в конце концов Рейн решил безо всяких оговорок передать усадьбу дочери, если он решил предоставить ей самой выбирать будущего хозяина, то лишь потому, что знал: чужие люди смогут работать только в реальном Кырбоя, а не в столь дорогом сердцу Рейна воображаемом. Воображаемое Кырбоя по-прежнему останется его неотъемлемой собственностью, доставшейся в наследство от брата. В этом Кырбоя стоит красивый, просторный дом, обшитый досками и выкрашенный в темно-зеленый цвет; в доме есть комната для работников, комната для работниц и большая общая столовая. В этом Кырбоя стоят каменные хлевы и вместительные сараи для всевозможных орудий и утвари. Здесь через реку переброшен прекрасный высокий мост, возле моста — мельница с запрудой, на этой мельнице не только размалывают зерно, но и пилят доски, прядут шерсть и вальцуют сукна. В этом Кырбоя режут вручную или машинами торф, который сбывают на родине или даже вывозят за границу. Здесь в лесной чаще дымятся смолокурни и дегтярни — сладкий запах дыма слышишь уже за много верст, если только у тебя не притупилось обоняние.
Короче говоря, в этом Кырбоя кипит работа, о которой в реальном Кырбоя и понятия не имеют; в реальном Кырбоя, правда, выстроили жилой дом, но досками его так и не обшили; в дождь бревна намокают, и в щелях заводится гниль. Здесь вывезли с поля немало камней, свалив часть их у реки, где предполагалось соорудить мельничную запруду, а остальные там, где намечалось поставить скотные дворы, однако ни того, ни другого до сих пор не видно. Вокруг камней пышно разрослись сорняки; а на камнях греются ящерицы, где их порой настигает загорелая детская рука.