Старый Рейн не знал, что сегодня день рождения дочери, ведь никто никогда не слыхал, чтобы день рождения кырбояской барышни приходился на канун яанова дня. Одна только барышня знала, что, благодаря изменению календаря, она может отмечать свой день рождения в этот праздник огней и веселья. Итак, сегодня она впервые отпразднует день рождения в Кырбоя, отпразднует как полновластная хозяйка усадьбы. Потому-то она и поспешила в луга.
Но даже если бы сегодня и не был день рождения кырбояской барышни, она, наверное, все равно отправилась бы поглядеть, как убирают сено, ведь она всегда, когда приезжала в родную усадьбу, спешила везде побывать, все осмотреть, все узнать. На троицу старший работник Микк, глядя, с какой неутомимостью Анна, в полном смысле этого слова, бегает по усадьбе, назвал ее бешеной собакой. Батрак Яан оказался повежливее, он только заметил шутливо:
— Точно муравьи у нее в штанах, так и мечется, так и скачет!
Лену и Лизу это очень рассмешило. Хуже и не придумаешь ничего про барышню — на ней, мол, в этакую жарищу штаны, и в них муравьи копошатся! Однако все батраки, в том числе и поденщики, работали сегодня живее обычного, все были уверены, что барышня, как только приедет, немедленно явится на покос, и каждому почему-то хотелось выглядеть при ней расторопнее, чем при старом Рейне.
Когда Яан, ездивший на станцию встречать барышню, выпустил лошадь на выгон и вернулся в луга, его спросили:
— Приехала?
— Приехала, — ответил Яан. — Эта уж коль обещала приехать, так приедет.
И, словно по приказу, все вдруг остановились и оперлись на грабли. Микк, и тот не мог не остановиться. А затем снова принялись за работу, даже с большим усердием, чем раньше, — казалось, все молча сговорились показать барышне, если она появится на лугу, как быстро они работают; ведь все были уверены, что рано или поздно старый Рейн передаст бразды правления дочери.
Одно только вызывало у всех недоумение — почему барышня замуж не выходит. Никто не мог понять, в чем дело, но все видели, что она постоянно одна; и все сходились во мнении, что хотя кырбояская Анна и барышня, она все же только женщина, а какой же из женщины хозяин, тем более, когда усадьба такая, как Кырбоя.
— О чем она с тобой говорила? — с любопытством спросила Яана работница Лена, когда они немного отстали от других.
— О чем говорила… — передразнил ее Яан. — О чем всегда говорят. Обо всем.
— Она надолго сюда?
— Разве она скажет, да и как ее спросишь об этом.
— Я думала, она так, к слову об этом упомянула.
— Говорить-то она много говорила, а сказала ли что-нибудь — это уже другой вопрос, — ответил Яан как бы нехотя; он явно был недоволен, что ему, а не кому-нибудь другому поручили встретить барышню. Но как только Лена перестала его расспрашивать, у самого Яана зачесался язык.