Но уже через полтора года после похорон матери Катя оказалась в Мужской башне.
Среди подданных разошёлся слух о её неизлечимой болезни. «С ума сошла». По-иному они не смогли объяснить желание королевы распахать заброшенные ещё при её предках поля (это вместо того, чтобы как прежде закупать зерно за границей на добываемое в шахтах Ягвары золото).
«Только сумасшедшая могла допустить к власти простолюдинок», — так говорили о ней благородные льеры, вернувшиеся на министерские посты. Они присылали ей пожелания скорейшего выздоровления. И воздавали похвалы её тётушке, объявившей себя регентшей при слабоумной королеве.
«Вполне предсказуемый поворот», — так отреагировал на Катины жалобы я.
* * *
— Могу помочь тебе отсюда сбежать, — сказал я.
«Слёзы милийской девы» подействовали: меня стали интересовать не только глаза королевы. Сумасшедшая Каталиния Восемнадцатая, или нет, но фигура у неё неплохая. Руки так и чесались пройтись по манящим изгибам и выпуклостям.
— И куда я пойду? — спросила Катя. — Кто меня ждёт? Что буду делать? Работать в шахте? Я ведь только и умею: править страной. Думала, что умею. А оказалось… что я просто сумасшедшая.
Она сделала глоток из горлышка бутылки.
Как у неё это… хорошо получилось.
— Все эти россказни учительниц оказались полной ерундой. Рассуждения о благе королевства — полная чушь. Никому это королевство не нужно — не дадут соврать. Я точно сумасшедшая, раз думала иначе. А ты почему здесь очутилась?
— Очутился.
Катя скривила рожицу, махнула бутылкой.
— Я здесь дожидаюсь льеру старшую дознавательницу, — сказал я. — А вот зачем ей понадобился — точно не знаю. Есть пара предположений. Одно из них, кстати, подсказала ты.
— Какое?
Королева запрокинула голову, вливая из бутылки в горло остатки «Слёз». Одежда на её груди натянулась, чётко очерчивая манящие округлости. Края блузы разошлись, предъявив мне белую кожу с парой родинок.
Я сощурился, точно притаившийся в засаде кот, увидевший канарейку.
— Забыла? Сама ведь предположила, что меня приволокли сюда, чтобы тебя развлекал.
— Кстати!
Катя указала вверх пальцем.
— Ты обещала мне спеть, — сказала она.
— Обещал.
— Какая, блин, разница…
— Действительно, — сказал я. — К разнице мы вернёмся позже. Обязательно. Раз уж я сюда пришёл. Ну… а раз обещал — значит, спою.
Потянулся за караукой.
* * *
— Обалдеть! А это что у тебя такое?
— Говорил же, что я мужчина.
— Обалдеть. Оно шевелится!
— Можешь потрогать. Не бойся.
— Я не боюсь. Вот ещё. Дай-ка сюда эту штуку…
* * *
Проснулся от головной боли. Она пульсировала в голове, грохотала в ушах. Открыл глаза, увидел в вышине над собой покрытый сеткой трещин серый потолок. Скастовал противопохмельное заклинание — выучил его ещё на первом курсе академии. Боль исчезла — грохот остался.