Думаю, именно тогда Том начал впадать в депрессию. Может, я и маленькая, но не глупая, мне ясно, что именно из-за депрессии он забил на работу, а после увольнения почти не вылезает из постели. И хотя отчасти мне его жалко, в основном меня охватывает ужасная злость. Родители только о нем постоянно и говорят: Том то, Том се, ах, что же делать с Томом? Они записывали его на прием к семейному врачу, только брат не пришел. Когда мама потребовала объяснений, он заявил: «Да все со мной нормально, просто оставьте меня в покое».
Сегодня вечером я делала домашнее задание за обеденным столом, и он вошел в кухню, держа в руке одновременно бутылку водки и пачку сигарет, затем прислонился к столешнице и уставился на меня. Я подняла взгляд и спросила:
– Все нормально?
Он медленно покачал головой:
– Не совсем.
– Что не так?
– Жизнь.
– Что именно?
– Все.
– Тогда измени ее.
Брат сухо рассмеялся:
– Так просто?
– Найди работу, это поможет.
– Полагаешь?
– Ну, не знаю. По крайней мере у тебя появятся деньги.
– Зачем они мне? Чтобы покупать всякий ненужный хлам? На бары? На поездки? Все это бессмысленно.
– Вовсе не бессмысленно!
– Ну, в пятнадцать-то, может, и нет.
Я закатила глаза.
– Джесси, – вдруг сказал он странным, глухим голосом. – Ты когда-нибудь думаешь о смерти?
Я уставилась на него, откинувшись на спинку стула.
– Э-э… нет.
Я бросила отчаянный взгляд на дверь в надежде, что кто-нибудь войдет и прервет этот странный разговор. Впрочем, родителей даже не было дома. Они уехали на выходные на остров Уайт на юбилей одного из старых друзей – они целую вечность никуда не ездили и, получив приглашение, мучительно обдумывали его несколько дней. Я подслушала их спор в гостиной – мама боялась оставлять меня с Томом, переживая, что он может напиться, а по мнению папы, я достаточно разумная, чтобы обратиться за помощью к соседям при возникновении проблем. Уговорить маму оказалось непросто, но в конце концов он добился своего. Я была рада. Если повезет, они хорошенько отдохнут и наконец перестанут постоянно переживать о Томе.
– А вот я думаю. – Том прислонился к стойке и скрестил руки на груди. – Я много думаю о смерти.
– Не стоит, – сказала я. – Слишком мрачные мысли.
– Мне не страшно. В детстве я боялся смерти, а теперь перестал.
Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Думал ли он о самоубийстве? В этом все дело? Что ж, он должен немедленно выбросить эту идею из головы! Надо сменить тему.
– А ты слышал, наша группа хочет поехать в Грецию на следующие каникулы? – спросила я.
– Мне-то что? – Том сухо смеется. – Я не езжу с вами уже несколько лет, слишком стар для этой хрени, Джесс. Какой двадцатитрехлетний парень ездит на каникулы с родителями и кучкой случайных знакомых, которые встретились, прыгая на гимнастических мячах для родов?