Насколько я могу судить, тебе хорошо там. Научись управлять машиной, это всегда приятно… Я тебе не задаю вопроса насчет математики, надеюсь, что ты ей уделяешь пару часов.
Очень устала, хочу спать.
* * *
Дорогой мой Миша, получила твое письмо, рада, что ты пишешь по-русски. Обороты фраз у тебя довольно правильные, но грамматика очень страдает, особенно глаголы. Не забывай, что культурный человек должен знать грамматику, ничего не поделаешь… В этом году наляг на английский, пожалуйста. Запишись, пока ты в Лондоне, на какие-нибудь курсы литературы, это будет тебе очень полезно.
Я не хочу, чтобы мой сын был оболтусом, я хочу, чтобы он работал быстро, как я у Назана, а остальное время читал бы, изучал гармонию, музыку, ходил бы в музеи и театр, слушал radio, в общем жил бы. Я рада, что ты ходишь в музеи. Между прочим, я тоже не люблю Zadkine[280], он очень surchargé[281].
Отрывок из Henry James очень интересен. Я очень хотела бы прочесть "La vie privée"[282], Robert Browning меня всегда интересовал. Это он сказал – когда его попросили объяснить значение его стихов: «Hier il avait le bon Dieu et moi qui comprenaient, aujourd'hui il n'y a que le bon Dieu qui comprend»[283].
* * *
Душенька, пишу тебе лежа в постели, теперь уже час ночи, но я вряд ли так скоро усну. Ни за что на свете я не стану тут покупать дом, все крыши дырявы, как решето. Вдруг начался ливень, я прибежала от ВгасЬ'ей, боясь, что дождь через открытое окно накапает на мой ковер. Ничего подобного! Озеро было посреди комнаты, как раз там, где находилась законченная половина ковра, – дождь лил через крышу и потолок. Можешь себе представить, в каком я была состоянии. Три часа я лежала на полу, стараясь спасти и восстановить рисунок. Завтра, наверное, весь день придется исправлять, и одному Богу известно, удастся ли это сделать.
Теперь поболтаем о другом. Вчера была в Albi, здорово красиво! La cathédrale est formidable. Il ne ressemble à rien vu jusqu'à maintenant par moi ni en France, ni en Italie, ni en Espagne. L'intérieur j'aime moins[284]. Как твои занятия? Твои экзамены приближаются. Ты готовишься?
Из воспоминаний Бориса Татищева
К середине пятидесятых годов Маня свернула свою торговлю и распродала все товары. Ее здоровье пошатнулось. В один прекрасный день она исчезла. Неделю спустя, разыскивая ее по телефону, я выяснил, наконец, что она находится в больнице в Клермон-сюр-Уаз. Я сразу же поехал к ней. Эта встреча была тяжелой и для нее, и для меня. Мы все несколько раз, по очереди, ходили ее навещать. Потом она вернулась домой. Она чувствовала себя лучше, уехала в санаторий, затем вернулась. Но болезнь снова стала брать свое. Это напоминало войну с переменным успехом, когда то одна, то другая сторона берет верх.