– Что это? – только и смогла выдавить я.
Традиционно, ответом меня не удостоили.
– Товарищи, я спрашиваю, что это такое? – уже громче повторила я. – У меня на столе все документы залиты водой.
– Где? – невинным голосом вяло поинтересовалась Фуфлыгина и потянулась к банке с вареньем. – Галя, а у нас что, вишневое опять закончилось?
– У меня. На столе. – отчеканила я.
– Ах, это? – отмахнулась она, намазывая вареньем кусок булки. – Дуся цветочки поливала, может случайно где брызнулось.
– В смысле случайно брызнулось? – аж обалдела я. – Все документы испорчены. Это как понимать?
– А что вы так кричите? – Жердий изволила повернуть ко мне голову и наставительно заметила, одновременно жуя пирожок с повидлом, – не нужно разбрасывать служебные документы где попало, не будет потом проблем.
Максимова вообще промолчала, продолжая методично поливать вазоны.
– Что значит где попало?! – взорвалась я. – Бумаги лежали на моем рабочем столе. Их залили водой. Это следует понимать, как умышленное вредительство?
– Что за крики с утречка? – входная дверь распахнулась и появилась сияющая Лактюшкина. – Здравствуйте девоньки.
Девоньки принялись наперебой сюсюкать:
– Доброе утречко, Феодосия Васильевна, – лучезарно пропела Фуфлыгина.
– Здравствуйте, здравствуйте, – расцвела улыбкой Жердий. – Вам чайку налить? Мне вчера чабрец с села передали, такой прям душистый. И пирожки с повидлом есть, еще теплые.
И даже Максимова присоединилась к общему хору и вполне членораздельно поздоровалась.
– А я иду такая по коридору, вдруг слышу шум, и думаю, что тут стряслось? – весело сказала Лактюшкина и пошутила, – землетрясение или цунами?
Все с готовностью захихикали.
– Да Горшкова опять склоки устраивает, – пожаловалась Жердий и шумно отхлебнула из чашки. – Дуська цветы поливала, водой брызнуло, так мы теперь вынуждены с самого утра недовольства слушать.
– Лидия Степановна, – ледяным тоном обратилась ко мне Лактюшкина, вешая плащ в шкаф. – Вам следует уяснить, у нас сложился хороший дружный коллектив и нам не нужно здесь устраивать регулярные скандалы.
– Феодосия Васильевна, – чуть не скрипнула зубами я, – все мои документы на столе умышлено залиты водой. Информация уничтожена. Но мой вопрос коллеги отмахнулись. Я сейчас вызываю комиссию и будем составлять акт.
– Какой еще акт? – чуть не подавилась пирожком Жердий, и даже отставила чашку, а Максимова шумно всхлипнула.
– Подожди, Галя, – остановила ее Лактюшкина, – Никто никакого акта составлять не будет. Просто потому, что я не позволю.
– В смысле "не позволю"? – меня аж затрясло от такой явной наглости, – то есть коллеги нагадили, а вы собираетесь покрывать все это? Так вас понимать, Феодосия Васильевна?