Ответить Максимовой помешало явление Репетун. Она появилась, благоухая какими-то сладко-приторными духами. В лучах утреннего солнца ее лицо было похоже на печеное яблоко.
– Девочки, мне помаду "Дзинтарс" передали. Будете смотреть? – Она вывалила несколько тюбиков белого и коричневого цвета с золотыми буквами, на стол. – Перламутровая. Есть три оттенка. Просят недорого. А на следующей неделе обещали тени.
"Девочки" моментально бросили пить чай и принялись рассматривать помады, чесночный дух казалось, пропитал уже всю комнату, перемешался с приторной липкостью духов Репетун, и вонь получилась такая, что я задыхалась. Не выдержав, я открыла форточку, чуть проветрить.
– Лидия Степановна, закройте окно, – потребовала Жердий.
– Я хочу проветрить, дышать нечем, – ответила я.
– Вы что – хотите, чтобы мы все заболели? – возмутилась Базелюк.
– Я не переношу сквозняки! – поддакнула Фуфлыгина, подошла к окну и захлопнула его со стуком.
Блин, я даже не знаю, как на все это реагировать.
Еле-еле дотерпев до обеда, я с облегчением вышла на свежий весенний воздух. После вонища в кабинете, аппетит совсем пропал, и я решила сбегать на квартиру, глянуть, что там мои нанятые уборщицы уже сделали.
Квартира порадовала: сияла чистотой и свежестью, мусор был выметен, стены ободраны от остатков обоев и зеленки, щели замазаны, а потолки побелены. Даже куски побитой сантехники они вынесли на мусорку, хоть я и не просила.
Женщин, что делали ремонт у меня, было трое, они работали уборщицами цехов и подрабатывали мелким ремонтом квартир. У нас в городе промышленных объектов было достаточно, и конкуренция среди таких вот рабочих бригад была огромная. Поэтому на мою просьбу с ремонтом, они откликнулись с радостью. У одной из женщин муж был электрик и вопрос с проводкой мы уладили быстро.
Теперь осталось поклеить обои (их сперва нужно было купить), поменять паркет и решить вопрос с окнами и сантехникой. Вроде спектр работ большой, но обои вызвались поклеить те же работницы, осталось найти их. В магазинах выбор был небольшой и расцветочки не впечатляли. Нужно будет сходить к Алевтине Никитичне, вдруг что подскажет.
Я уже совсем было собралась уходить, скоро обеденный перерыв закончится, как одна из работающих у меня женщин, тетя Варя, вышла из большой комнаты, где добеливали потолок, держа в руке раздувшуюся сетку-авоську:
– Лида, глянь, – протягивает мне, – игрушки вот остались, мы не стали выбрасывать.
В авоську было напихано всякая всячина: какие-то свертки в сероватой оберточной бумаге, растрепанные книжки с картинками, размалёванный фломастерами мячик, новогодняя маска снегурочки, а сверху выглядывала плюшевая мордочка истрепанного и почему-то зеленого зайца с единственным рваным ухом.