И пошло-поехало!
Стали расселять нашу коммуналку. Отцу выделили квартиру в сталинском доме на Народной улице. Это была очень странная квартира. Сначала это была довольно большая угловая однушка с объемной кухней. В ней жил старший прораб строительства этого дома. Потом, когда стали пристраивать к дому еще одно крыло по Краснохолмской набережной, он оттяпал себе еще одну, тоже угловую, квартиру и соединил их обе длинным коридором!
Мы все, то есть папа, мама, мы с женой и бабушка Полина Савельевна туда и въехали.
Папа с мамой в одной комнате, мы с Галей – в другой, а бабушку поселили на кухне, разделив кухню на две части.
Но к этому времени жена моя была уже на седьмом месяце, и нам с ней тоже полагалась отдельная квартира.
И я стал как на работу ходить в райисполком, где мне, как водится, предлагали черт знает что черт знает где через год, два, три…
При этом мне все время предлагали то однокомнатную типа хрущевку в только еще проектируемой новостройке. Хотя нас уже было «трое» и мы имели право на как минимум двушку!
И вот в очередной раз в исполкоме мне один местный гнидюшник сказал:
– Берите однокомнатную, где дают, иначе вообще ничего не получите!
– Как же так, – сказал я, – у меня жена беременная, на уже почти восьмом месяце. То есть нас, можно считать, уже трое. Нам по закону положена двухкомнатная квартира!
И тут он сказал такое, отчего у меня потемнело в глазах.
Он хмыкнул и сказал:
– Это еще неизвестно, будет вас трое или нет! А вдруг она родит мертвого?
Я бы его задушил, если бы меня не оттащили! Они еле разжали мои пальцы, он уже синеть стал и хрипел, как паровоз.
Очнулся я, естественно, в милиции.
Примчался отец, заперся с начальником отделения, и через час меня освободили.
Тот, из исполкома, правда, пытался подать жалобу, но отец как бывший фронтовик, орденоносец и коммунист съездил в райком партии и замял эту историю. Там, к счастью, выяснилось, что у этого гада рыльце в пушку, на него, как тогда говорили, есть материал. Его уволили. И все рассосалось.
Но квартиру все равно надо было получать. Мне со всех сторон советовали дать денег. Дескать, все так делают, что особенного! Без этого ничего и никогда не выцыганишь. Дай денег, и все!
И я уже было решился, но отец мудро заметил: «Не делай этого! Ты не умеешь! У тебя на лице все написано! Тебя посадят, и все!»
Я послушал, послушал и решил сделать, как советовали и те, и как сказал отец.
Я взял газету «Советский спорт» оторвал половину, порезал на ровные квадратики и все это аккуратно засунул в конверт. И с этим конвертом явился на прием к зампредисполкома.