Писали, что статистов в студии на съемках держат в черном теле, не кормят, платят через раз и какие-то просто копейки! Хотя ни разу за тридцать лет в студии, кроме зрителей, никаких статистов не было! И билеты пригласительные, бесплатные, а не по полторы тысячи, как писали!
О том, что у меня есть двойник и я хожу только на спецпрограммы!
Писали о моей квартире, даже с фотографиями. Хотя это вовсе не моя квартира, а квартира, в которой живет моя дочь!
Однажды дал интервью мой охранник, который «проработал» со мной двадцать лет! Хотя у меня в жизни никогда никакого охранника не было, зачем? Он радостно сообщил, что мы с Ярмольником… Ну, вы понимаете? Не скрою, мы Леней отметили этот неожиданный для нас факт в ресторане, пригласив по случаю и наших жен!
Иной раз писали обо мне такое, что складывалось ощущение, что люди, которые это пишут, живут не просто рядом со мной, но внутри меня, ежедневно проскальзывая внутрь и, проходя от «входа» до «выхода», описывают, что видели!
Так что рассказывать дальше о моей жизни после моего появления в телекомпании «ВИД» на Первом канале, полагаю, не имеет смысла!
Вы и так все знаете!
Адрес был замечательный. Проспект «Му-му», дом «Ку-ку». В переводе это означало – Коровинское шоссе, дом, где «Культтовары».
Маруська Спивак с молодой женой жил там, на втором этаже девятиэтажки, прямо над этим самым магазином в маленькой однокомнатной квартире. Почему «Маруська», понятия не имею. Вообще его звали Марк, но для всех он был Маруська. Официально их в квартире числилось двое, но на самом деле там было гораздо больше народа.
Во-первых, там еще был я. Мы с Марусей были соавторами и с утра до вечера сочиняли разные эстрадные миниатюры. Ночью иногда, впрочем, тоже. Тогда я спал в кухне на старенькой раскладушке, между кухонным столиком и плитой, носом прямо в духовку. Дверца духовки была закреплена еле-еле, и чтобы она держалась, в щелочку вставлялась сложенная вчетверо бумажка. При любом неосторожном движении бумажка выскальзывала, и дверца с грохотом падала на меня. Я вскакивал, отталкивал ее обратно, она ударялась об плиту и тут же отскакивала обратно. В полной темноте мы бились друг с другом, пока раскладушка подо мной не складывалась и я не ляпался на пол, а сверху на меня ляпалась эта проклятая крышка. Тут же, естественно, на кухню влетали полуголые молодожены и начинали заливаться идиотским смехом. Ни о каком сне дальше не могло быть и речи, мы зажигали свет и садились пить чай. Потом Ленка шла спать, а мы с Маруськой трепались до утра и сочиняли всякую чепуховину.