– Тогда в чём проблема?
– В его сестре. Лайре Ноэро. – Вейнанд мысленно повторил её имя, словно пробовал на вкус каждый звук.
Красивое имя. Да и девчонка тоже ничего. С ладной фигуркой и смазливеньким личиком. Глаза яркие, выразительные, а уж когда злится… Кажется, будто в них разгорается пламя.
Будь она немая, это упростило бы ему задачу.
– Совсем страшная? Помнится, графиня Ноэро была красавицей. – Раджер невольно улыбнулся, вспоминая счастливую супружескую чету.
– Дело в её характере и нежелании выходить замуж.
– А вот это уже интересно. – Опустошив бокал, Клерт велел служанке спуститься в погреб за бутылкой флаосского 1660 года. – Чтобы девица и не хотела замуж… Думал, она будет рада вырваться из своей глуши.
– Я тоже так считал, но, оказалось, шиари Ноэро почитает за счастье жизнь в деревне.
– Ну тогда ей прямая дорога в жёны свинопаса! – расхохотался полковник, живо представив наследницу знатного рода с заткнутой за пояс юбкой, с утра до вечера занимающуюся огородом.
Жаль, Эскорн не оценил его юмора. Поднявшись, он заходил по гостиной с хмурым видом, перебирая в уме всех возможных кандидатов бунтарке в мужья.
Он и подумать не мог, что когда-нибудь будет исполнять роль свахи, но… Но жизнь заставила.
– В Рифере уже проявился скрытый дар? – спросил Клерт, желая переключить внимание генерала на что-то более приятное.
Пока тот окончательно не погряз в безрадостных мыслях о проблемной провинциалке.
– Я не спрашивал, а парень оказался то ли слишком скромен, чтобы признаться, то ли дар ещё не проявился.
– Уже пора… – пробормотал мужчина. – Интересно, кем он окажется: хроновиком или иллюзором? В роду Ноэро отметились обе силы.
– Главное, что он универсал. За его будущее я спокоен. А вот за Лайру…
– Да сдалась тебе эта Лайра! Хочет оставаться старой девой, пусть остаётся!
– Я дал слово, – упрямо повторил Вейнанд фразу, ставшую для него едва ли не молитвой. – Никаких свинопасов и старых дев.
– Вейнанд, сколько можно себя мучить? Ты не виноват. Ноэро погиб не из-за тебя.
– На месте Ноэро должен был быть я. Это я сейчас должен лежать в могиле.
– Дурак ты благородный, – вздохнул военный и жестом велел вернувшейся служанке наполнить бокалы вином. – Иди, выпьем и вместе подумаем, как образумить твою шиари.