За два дня с Роилом я поговорила всего один раз – позвонила ему в пятницу и спросила, выяснил ли он что-то об отце Мираны Блэтт. Недовольный моей предыдущей выходкой, майор сказал, что не готов разглашать информацию человеку, который неизвестно на чьем поле играет. Я же любезно напомнила, что основной целью нашей так называемой игры является благополучие его высочества, и заверила, что для этого делается все от меня зависящее. Не преминула спросить, может ли он сказать о себе то же самое. Роил с моим утверждением согласился, но формулировка его согласия меня несколько смутила: майор утверждал, что делает все, но для благополучия страны.
Мы достаточно мирно поговорили. Роил расспросил меня о невестах, а в конце разговора с неохотой сказал, что отец Мираны предположительно был преступником. Предположительно, потому что точной информации об этом нигде не было, а во всех документах невесты Блэтт указан отчим. Из какого-то внутреннего упрямства про охрану я так ничего и не рассказала. И, не желая ругаться, в субботу позволила майору отдохнуть и позвонила Иреку.
Сослуживец не слишком рад был меня слышать, однако же поздравил с тем, что я задержалась на отборе почти до конца недели, а когда узнал, что мне хочется поговорить с Мариссой, и вовсе подобрел.
– Давно не узнавала о себе новой информации? – прямо спросил он. – Так ты на форумы отбора зайди, Марисса там уже группу поддержки против тебя собрала.
– Ты читаешь женские форумы?
– Почему это женские? – обиделся Ирек. – Ты думаешь, мужчинам неинтересно, кто станет императрицей? Я тебе так скажу: по объемным и круглым причинам нас это волнует даже больше, чем женщин. Во всяком случае, некоторые невесты могут быть уверены, что не нравятся нам не из зависти или ревности к принцу.
– Марисса, – терпеливо напомнила я, помня о способности сослуживца в разговоре удаляться совсем уж в неведомые дали. – Я хочу поговорить с ней.
– Тебе не угодишь. Недавно совсем не желала ее слышать, – укорил Ирек, но трубку все-таки передал.
В разговоре с делопроизводителем мне пришлось выслушать плохо завуалированные оскорбления, а потом уже, когда женщина выпустила пар, удалось задать интересующий меня вопрос:
– Марисса, а ты можешь подробнее рассказать о происшествии в архиве?
– Каком происшествии? – не поняла Марисса. И, судя по ее тону, удивилась она искренне.
Я ощутила беспокойство:
– Мое личное дело на месте?
– Да, лежит на верхней полке. Я всех неудачников туда складываю, – съязвила делопроизводитель и вдруг, судя по звуку, хлопнула себя по лбу. – Ты что, сон вещий видела? В архив сторож пьяный забрался, бутылку искал, а личное дело твое начальство брало, но вернуло, не переживай. Лежит твоя тоненькая, без заслуг, папка на месте.