Белый эскимос (Расмуссен) - страница 18
Женщины поселка приняли нас с дружелюбным любопытством, а жена Ауа по имени Оруло провела меня прямиком в дом. Так впервые я очутился в крупном стойбище, состоящем из искусно построенных снежных хижин. Вокруг нас возвышались пять высоких куполообразных хижин, объединенных в длинное здание с многочисленными пристройками, каждая из которых была как бы отдельным помещением. Система извилистых ходов вела из одного жилья в другое, что позволяло ходить в гости к соседям, не выходя на улицу. Жило здесь шестнадцать человек, размещенных по разным хижинам. Проводя меня от одной лежанки к другой, Оруло рассказывала об обитателях хижин. Они находились здесь довольно давно, и жара уже успела оплавить внутренние поверхности стен. Свисающие перед входом длинные блестящие сосульки посверкивали в тусклом свете жировой лампы. Все это больше напоминало сталактитовую пещеру, чем снежную хижину – так бы оно и было, если бы не лежанки, застеленные мягкими оленьими шкурами, дарившими тепло и уют.
Проходя сквозь заснеженные лабиринты, освещенные небольшими, тускло горящими плошками, мы переходили из жилья в жилье, пожимая руки обитателям. Это была большая, дружелюбная семья: старший сын Ауа по имени Натак («Дно»), его молодая жена Кингутивкарсук («Мелкозубая»), младший сын Уярак («Камень») и его 15-летняя подруга Экатдлийок («Лосось»). Дальше жила старая сестра Ауа по имени Натсек («Тюлень») вместе со своим сыном, невесткой и внуками; и, наконец, в самом дальнем конце жил веселый Кувдло («Большой палец») вместе с женой и новорожденным ребенком.
Гренландская марка, выпущенная к 100-летию Кнуда Расмуссена (художник Йенс Розинг). Слева направо изображены Кнуд Расмуссен, Оруло и шаман Ауа на стойбище неподалеку от мыса Элизабет в Гудзоновом заливе. Фото: Общество Кнуда Расмуссена
Мне впервые довелось оказаться в такой многочисленной эскимосской семье, и ее патриархальные устои меня поразили. Ауа был здесь абсолютным владыкой, повелевавшим всем и всеми, но в манере его общения с женой и в том, как они давали распоряжения другим членам семьи, видны были сердечность и доброта.
После холодного дня было совсем неплохо побаловать себя горячим чаем, а когда сразу после него нас угостили кусками крупного только что сваренного зайца, мы почувствовали благодатную сонливость, и, не раздумывая, тут же забрались на мягкие оленьи шкуры.
Мы рассказали, что собираемся охотиться на моржа, и это сообщение семейство Ауа приняло с радостью. Они об этом и сами недавно думали, и теперь готовы были переместить свое жилище поближе к большим сугробам в нижней точке мыса Элизабет. Все лето было потрачено на охоту на суше, в округе теперь имелось немало прекрасных мясных хранилищ, но последний мешок с моржовым салом был уже початым.