Кендра в отчаянии ущипнула себя за переносицу. Она никак не могла объяснить, что Элиза Дулитл – это персонаж пьесы, которая будет написана почти что через сто лет.
– Я не хочу здесь находиться, – пробормотала она, больше себе, чем кому бы то ни было еще.
– Берти, эта особа хочет вернуться в Америку, – сказала графиня. – Забронируй ей проезд на одном из твоих кораблей, и забудем про это сумасшествие.
– Кейро…
Элдридж не договорил, он испытал облегчение, когда дверь открылась и дворецкий Хардинг приблизился к нему с достоинством, держа в руке серебряный поднос, на котором был один лишь конверт.
– Простите, ваша светлость, но это письмо было доставлено в срочном порядке, – сказал он.
– Спасибо, Хардинг. – Элдридж взял конверт кремового цвета. Задумчиво нахмурившись, он сломал красную печать, когда слуга кратко поклонился и покинул кабинет так же тихо, как вошел.
– Боже праведный. – Элдридж немного выпрямился, пробегаясь глазами по письму снова и снова.
– Что такое, Берти? – спросила его сестра.
Он поднял на них взгляд, в котором читался ужас.
– Нам нужно срочно ехать в Лондон.
– Что? Почему? Что случилось? – спросила Кендра, сделав шаг в его сторону.
– Прошлой ночью убили леди Довер.
Графиня сжала руками горло.
– Боже мой. Как это?
– Не сказано.
Его сестра нахмурила свои тонкие брови, растерянно уставившись на него.
– Это, конечно, ужасно… но как это связано с тобой, Берти? Ты ведь едва ее знал.
– Я не знал, да. – Он остановился, его взгляд встретился со взглядом Кендры. – Но Алек знал… и его обвинили в убийстве.
В замке Элдридж постоянно что-то происходило, но новость об их отъезде в Лондон поставила всех прямо-таки на уши. Леди Этвуд занялась подготовкой прислуги, которая должна была их сопровождать, размещением в чемоданах одежды и чистого белья, а также всего самого необходимого в дорожных сумках. Не желая ждать, пока это будет выполнено, герцог вызвал карету для себя и Кендры, чтобы они могли выехать в Лондон сразу же. Его сестра с прислугой должны были последовать за ними.
Эта новость не пришлась по душе графине, она напомнила брату, что путешествовать одному в карете с незамужней особой женского пола противоречит всем приличиям.
– Тогда очень удачно, что мисс Донован теперь моя воспитанница? – ответил ей герцог.
– Об этом еще не было официально объявлено, Берти…
– Боже мой, вряд ли же я буду приставать к молодой девушке в карете по пути в Лондон, – сказал он с яростью, измеряя шагами кабинет. Нехарактерный для герцога гнев обнажал степень его обеспокоенности судьбой Алека – Александра Моргана, маркиза Сатклиффа и, что, возможно, важнее, его племянника и наследника.