Фримана тем временем закрыли, и начались судебные тяжбы по его делу. Никакой адвокат уже не мог ему помочь. Убийство Линды Ройс, покушение на Кэти и покушение на сотрудника полиции при исполнении. Выйдет он еще не скоро, если выйдет вообще. Что ж, он это заслужил. И я искренне надеялся, что он сгниет за решеткой.
Через неделю меня выписали домой, так как рана хорошо заживала, и мне не было смысла тухнуть в больнице, занимая место того, кто нуждается в медицинской помощи больше меня. И меня это только радовало. Раз в день мне приходилось ездить в больницу на перевязку, но все-таки я был дома. Возил в больницу меня Тони, потому что не разрешал мне ездить самостоятельно. Я сопротивлялся первое время, но, когда понял, что все бесполезно с этим упертым засранцем, перестал. Да и, признаться честно, первые дни я бы вряд ли смог управлять машиной.
Тони помирился с Люси, поэтому каждый раз, когда отвозил меня в больницу, совал мне контейнеры с домашней едой, приготовленной ей. Я делал недовольное лицо, но всегда съедал все и отдавал ему обратно пустые контейнеры. Он лишь самодовольно улыбался и взамен давал новые блюда. Готовила Люси бесподобно, стоило отдать ей должное. А ее мексиканские блюда я уплетал за обе щеки.
Первые дни рана причиняла много неудобств. При любом резком движении появлялась тянущая тупая боль, которая потом не проходила часами. Но это не мешало мне ползать в магазин напротив, чтобы купить виски и замороженную пиццу, что, как я понял только тогда, была действительно отвратна на вкус. Удобнее всего мне было лежать горизонтально, тогда рана почти не болела. Но лежать и пить у меня никак не выходило, содержимое стакана вечно проливалось на подушку, стекая по моим щекам и шее. Один раз жидкость даже попала мне в нос, и от кашля рана заболела так, как будто в меня выстрелили снова. Поэтому мне пришлось найти более ли менее подходящую позу, в которой мне было комфортнее всего находится: пришлось расправить диван, положить под спину две подушки, вытянув ноги вперед. Так у меня получалось не проливать содержимое стакана. Я пытался лежать в такой позе, не двигаясь. Даже если я хотел в туалет, терпел до самого последнего момента. Но со временем боль становилась все меньше, переходя в зуд.
А спустя почти три недели, когда дома кончилась вся выпивка, я даже решил наведаться в бар через квартал от моего дома, чтобы хоть как-то разнообразить свой больничный. И догнаться.
– Джеймс, здарова, – поприветствовал меня бармен. – Давненько тебя не было, куда пропал?
– Служебное ранение, – угрюмо ответил я и уселся на высокий стул у барной стойки, чуть поморщившись.