Фрейд продолжал смотреть на него, надеясь молчанием подтолкнуть кардинала к новым откровенностям.
– Не удивляйтесь, среди нас немало членов братства. Я думаю, вы знаете, что отлучение наших братьев от Церкви за одну их принадлежность к нам все еще действует. Но ведь и тамплиеры в свое время были изгнаны из Церкви, хотя Божьей благодати на них было больше, чем на Клименте Пятом, который вместе со своим сообщником, королем Франции, сжег их на кострах. Я сам несколько лет назад помогал его святейшеству составлять послание «Хранители этой Веры», в котором подтверждено осуждение масонов. Понимаете, несмотря на соблюдение тайны, уже ходили слухи о моей принадлежности к масонству, и я, с согласия моей ложи, постарался отвести от себя эти подозрения. Разумеется, как вы можете догадаться, мое имя скрывают, но я нахожусь в прекрасной компании – с банкирами, литераторами, музыкантами, а также многими депутатами и сенаторами Королевства. Поэтому, если вам будет приятно, я мог бы организовать вам встречу с великим Магистром Великого Востока Италии Эрнесто Натаном. Не знаю, знакомы ли вы с ним. Кстати, он еврей и атеист, как вы, и, возможно, даже больше, чем вы.
Сказав это, Рамполла откинулся на спинку кресла, выдохнул дым из носа и, кажется, стал думать о чем-то другом. Оба молчали. Все время, пока Рамполла говорил, Фрейд сохранил заученное спокойствие, хотя признания кардинала застали его врасплох. Было известно, что ходят слухи о принадлежности к масонству епископов и кардиналов. Но тут сам Государственный секретарь Ватикана открыто признался ему, что является его собратом! И Фрейд растерялся.
Во всяком случае, после этих признаний отрицать свою принадлежность к братству «Бнай Брит» было бы смешно и даже нецелесообразно с точки зрения полученного им поручения. Рамполла почувствует, что его предали, и замкнется в себе, а для психоанализа необходимы доверительные отношения между врачом и пациентом. Если путь к доверию лежит через то, что они оба – члены братства вольных каменщиков, он не будет создавать на этом пути преграды. По крайней мере, последние слова Рамполлы устранили все сомнения в том, что тот действительно масон. А вот почему кардинал сказал ему об этом, нужно разобраться подробнее.
– Я потерял дар речи, а для человека, чья профессия – говорить, это редчайший и удивительный случай.
– Не поймите меня превратно. – Тут Рамполла улыбнулся. – Я не привык говорить так открыто. Большую часть своего времени я провожу, взвешивая слова, словно граммы золота, и оценивая, как могут их использовать мои собеседники. И хочу добавить, что не ради одного повиновения святому отцу я открылся перед вами как ракушка, распахнувшая створки. Понимаете, я перед этой встречей собрал необходимую информацию о вас и уверен, что благодаря вашему научному образованию и вашей высокой культуре, не считая того, что вы бесконечно далеки от политических интриг, мы можем говорить друг с другом откровенно, как равные. Хотя, разумеется, мне известны причины, по которым наш горячо любимый папа пожелал видеть вас здесь, в Риме.