Бирита сидела и внимательно слушала каждое слово. Она не хотела оставить без ответа свой единственный вопрос:
– Вы с отцом были дома весь вечер в воскресенье, Боргарьёрт? Кто-нибудь из вас выходил на улицу?
– Я рано легла спать. Но отец, как правило, ненадолго выходит в порт присмотреть за лодкой. Он это делает практически каждый вечер.
– Знаешь ли ты, как долго он отсутствовал?
– Нет, я уже улеглась, поэтому не могу сказать. Но обычно он надолго не задерживается.
Когда полицейские вышли из дома, а Боргарьёрт уже была готова плотно закрыть за ними дверь, ей задали неизбежный вопрос, не боится ли она быть одна в доме, когда ее брата убили, а убийца, очевидно, разгуливает на свободе по Фарерам.
– Нападет ли кто на немолодую женщину? – Боргарьёрт спросила в пустоту. – Вряд ли… Но я тщательно закрываю дверь на замок. Я это всегда делала.
У нее дрожали руки. Она вытащила из куртки ключ, открыла дверь и зажгла свет в коридоре. Осмотрительно закрыла за собой дверь. Она вернулась в Торсхавн и оказалась одна в своей квартире с израненным телом и тяжелыми мыслями. Плача, она повалилась на кровать. Хорошо, что мама не видит ее в таком состоянии. Стало бы еще хуже. Это была ее вина. С самого начала. Прямо начиная от садов Эдема. Она испытывала стыд. У нее забрали чистоту. Она замазана грязью. А будущее уничтожено. Она попыталась счистить, смыть произошедшее с себя. Не спала всю ночь. Встала… как будто проснувшись от дурного сна. Но как бы она ни мыла себя, пятна стыда саднили по всему телу. Следовало ли ей написать заявление в полицию? Поверили бы ей там? И что сказал бы папа? Она просто была дочерью своей матери. Неверной грешной женщины. Шлюхи. И что сказал бы об этом преступлении Господь? Тот, всемогущий, кто общался и беседовал с Моисеем, послушно принявшим слово Божье и записавшим заповеди для народа израильского, а также всего человечества. Отец был одним из самых образованных прихожан и научил ее искать ответы в Писании. На журнальном столике лежала Библия. Она пролистнула до двадцать второй главы Второзакония и прочла отрывок о женщинах, которым запрещалось ходить в мужских одеждах, потому что Господу Богу это мерзко. Она подумала о Ронье и Аните, одевавшихся в джинсы и свитеры и почти никогда не заплетавших волосы. Но они еще не понесли наказания. Далее шли заповеди о домашних животных и работе. Что разрешалось, а что нет. Потом начались стихи о браке, неверности и совокуплении. Как ей показалось, она нашла то, что искала. Потому что в Священном Писании были ответы на все случаи жизни. Так она думала. В двадцать восьмом и двадцать девятом стихах было написано черным по белому: «Если кто-нибудь встретится с девицею необрученною, и схватит ее и ляжет с нею, и застанут их, то лежавший с нею должен дать отцу отроковицы пятьдесят сиклей серебра, а она пусть будет его женою, потому что он опорочил ее; во всю жизнь свою он не может развестись с нею».