Собеседник прищурился, однако комментировать ее рассказ не стал. Вместо этого он сказал:
– Само собой разумеется, что в данном деле речь не идет ни о каких сколько-нибудь значимых внешнеполитических проблемах. Ничего, что хотя бы отдаленно соответствовало уровню Бертиля Хампель-Коха.
– Тогда значит, я права, и в связи с этим возникает масса интересных вопросов.
– Н-да, может быть. И один из них – чего ты сама добиваешься, копаясь во всем этом? Ведь вполне очевидно, что все это не имеет никакого отношения к вашему расследованию. Ты поделилась своими соображениями с Симоном?
Услышав прозвище шефа, Графиня удивленно встрепенулась:
– Так ты лично знаком с Симоном? Я этого не знала.
– Да, немного. Но ты так мне и не ответила.
– Я ничего ему не рассказывала – собиралась сделать это, только если буду полностью уверена, что Бертиль Хампель-Кох и неизвестный Стин Хансен – одно и то же лицо.
– Мне представляется, что именно здесь и кроется изъян твоей версии. Если мне не изменяет память, то в начале восьмидесятых Бертиль работал в министерстве обороны, так что, вполне возможно, ему приходилось бывать в Туле, однако он не поехал бы туда под чужим именем. В центральной администрации подобного рода вещи никогда не были приняты – ни двадцать пять лет назад, ни теперь. Хотя…
Он запнулся, и хотя, по всей видимости, это и было излишне, Графиня не удержалась и слегка поторопила:
– Хотя?
– Хотя в то время Бертиль был пижоном, иногда вел себя довольно опрометчиво – этакий умник-сумасброд. С тех пор он пообтесался и стал просто умником. Это могла быть и его личная инициатива, подчеркиваю, могла быть. Однако, по всей видимости, ты сама решила во всем этом разобраться, что опять-таки возвращает меня к прежнему вопросу о том, чего ты все-таки добиваешься? И какой помощи ждешь от меня?
Графиня поняла, что ее раскусили, и решила выступить с открытым забралом:
– Мне не нравится, когда такие акулы, как Бертиль Хампель-Кох и Хельмер Хаммер, затевают у меня за спиной какие-то свои каверзы, и никто в точности не знает, что именно там происходит. К тому же я боюсь, как бы у нас не начались неприятности из-за того, что убойный отдел окажется вовлеченным в некую политическую игру, на ход которой мы не сможем оказать ровно никакого влияния.
– Стало быть, ты считаешь, что у Симона могут возникнуть неприятности?
– Да.
– Думаю, что риск этого только возрастет, если ты продолжишь копаться в данном деле и, быть может, натолкнешься на вещи, которые тебя совершенно не касаются. Так что вот тебе мой добрый совет: остановись и забудь обо всем этом.