— Потому что единственное место, где ему нормально заплатят, это на повороте рек на юг. А этот поворот никому не нужен. Это вызывает чувство протеста.
— То, что не нужен, или что платят только там?
— Все вместе. Если говорить серьезно, то народу дали свободу. И он не знает что делать. Помнишь: «Можно все, что не запрещено законом»? Тут бы экскаваторщику выкупить свою технику и в дачный кооператив, копать ямы под сортиры. Но он менжуется и не очень понимает как и что. И сильно недоволен коллегой, который не зассал и обслуживает уже пятый дачный кооператив. Короче напряженно сейчас. Появляются богачи, народ злится.
— То есть ты намекаешь, что массы готовы променять свободу на раскулачивание?
— Дык с наслаждением! Свобода — трудный инструмент жизни. А приказ и все в ногу — просто. Плюс наказать всех, кто выпендрился. Да за это весь пролетариат проголосует! У нас ведь справедливость, это не каждому по способностям. А всем поровну.
— Смотри, в Звезде пишут о подготовке всесоюзного совещания офицеров. Отстоим любимую Родину, СССР.
Я поморщился.
— Вот как только я слышу слово Родина, с большой буквы, так сразу ожидаю какого то идиотизма. Устроили понимаешь, аттракцион любви к отечеству. Я не помню кто, Серег, но кто-то явно великий сказал: «Когда мужик не способен любить женщину, он начинает любить что попало. Родину, партию, профсоюзы и пельмени».
— Как думаешь, Андрей, спартаковские болельщики под это подходят?
— Я потрясен глубиной твоего понимания вопроса.
— А выводы?
— Открываем Коммерсант, и вот здесь, на странице семь, читаем разъяснение ЦБ по доступу к коммерческому курсу рубля и обмену на доллары. С долларами не пропадем.
— Эмиграция? По канону, через Турцию на Балканы и в Париж?
Открылась дверь, вошла Наталья.
— Я слышала слово Париж?
— Это такая деревня между Уфой и Челябинском, Наташ. Тюремная зона, заводик. Милейшее место.
— Какой же ты противный, Петров.
— Солнце, если все будет нормально, съездим мы с тобой в Париж. Вот противный Андрюха денег нам заработает, и поедем.
— Съела, Гаврилова? Я-то не удивлен. Я так-то всем нравлюсь, просто кое у кого плохой вкус. Но только великий Постников знает, что центр галактики- это я.
— Сереж, он сейчас денег просить будет.
— Ты права, но мы не будем потакать. Нет.
— Я поехал в Тверь. Боря мне давно предлагает должность экспедитора. Изучу вопрос.
— Андрюш. Тут Адмирал звонил. В субботу в МДМеконцерт рок- лаборатории. Вы с Ольгой пойдете? Чтоб он вас в списки внес?
— А то! Хотя я, конечно, уточню у их высочества. Может ведь начать морщить нос, делать лицо.