— Хозяин! Доброе утро!
— Оставь, Андрей. Сегодня без чинов.
— Ты в троллейбусе так ехал?
— Гм. У меня для тебя новость. Я вчера виделся с папашкой. Поговорили о житье бытье. В общем, он отдал мне мерина.
— Гляди ко ты! А жизнь то налаживается! Но в честь чего официоз?
— Я в гориспоком еду. На совещание по жилищно-ооперативному строительству. Нас будут рекомендовать, на вступление. На две квартиры.
— Не хотят в общую очередь ставить?
— Да там есть один мудень. Вы кооператоры, люди богатые…Я решил не обострять пока. В общем, две квартиры. В Тушино, уже почти готовая, сдадут к Новому Году. И на Беговой, ближе к Динамо. Обещают закончить следующей весной. В Тушино четырехкомнатная. На Беговой трешка. Как делить будем?
— Мне пополам.
— Тогда я в Тушино. Метраж кстати, почти одинаковый.
— Мне и вправду все равно. Но все же, Серег, Беговая, почти центр. Для человека в костюме больше подходит.
— Не, потом поймешь.
Тушино — тихий, патриархальный московский район. Внезапную перестрелку во дворе там запросто останавливает крик из окна — «Совсем охуели? Я только ребенка уложил!». Метро, трамваи, магазины. Канал им. Москвы с пляжем. Уютно. Из недостатков, разве что не очень удобное автомобильное сообщение, по сути, по единственному Волоколамскому шоссе. Сейчас еще ничего, но со временем там будут жесткие пробки. В той жизни, в девяносто втором, и я, и Постников, купили квартиры именно там.
— Сергей. Я чувствую подвох.
— Как не быть. Ты, Андрей, будешь жить в кооперативном доме работников Большого Театра.
— Я так и знал, что без жопы — никак! Сергей, ты понимаешь, что через месяц после заселения я забуду о девушках, и начну приставать к тебе с самыми грязными намерениями?
— Я в тебя верю, Андрей. Анюта к тебе уже вернется. Выстоишь. И ты же понимаешь, хорошо, если там будет хотя бы один работник Большого.
— Если соседи увидят меня с девушкой, я стану парией!
— А чем плохо? Живешь себе в хорошем доме, и соседи не пристают.
— И почем такое счастье?
— Как ты относишься к унитазам?
— В целом — гениальный признак цивилизации. А по отдельности, есть некоторые недостойные человечества модели.
— Мы должны двести унитазов и ванн. Финских. И двести югославских смесителей.
— Бруски золота не берут?
— Нет. Ну и оплатить стоимость жилья. Но это ерунда, сам понимаешь. Представляешь, я думал, тут нам и кранты. Где я это все возьму? Но Львович, когда узнал, что в его схемы можно вставить деньги, решил попробовать. В общем, все нормально. Если сегодня какой ни будь гадости не будет, то дело в шляпе.
— Главное, перед комиссией, не забудь пройтись платком по ботинкам.