– Молодец, что приехала, – сказала она. – Мы же одна семья. Ты платье купила? Красивое? Какого цвета?
Для меня те два свадебных дня прошли в странном оцепенении. Я что-то делала, о чём-то разговаривала с родственниками, которых не видела месяцы, а некоторых и годы. Они все были приглашены на свадьбу. Познакомилась с родителями Виталика, с его братьями и сестрами, и это знакомство снова отдалось в моей душе болью, но отдалённой. Я ведь поклялась себе, что все разочарования и слёзы оставлю на потом. Правда, наотрез отказалась ехать в загс, а уж тем более стоять рядом с Лялей в качестве свидетельницы. Это была мамина идея, наверное, она хотела настолько втянуть меня в процесс, чтобы я потом не говорила, что меня обманули или заставили. В загс я не пошла. Просто отстала от толпы гостей, осталась на улице, решив, что и без меня отлично обойдутся. Но меня, по всей видимости, хватились, вскоре отец вышел на улицу, принялся оглядываться, а я стояла в сторонке и курила. Мы с ним встретились взглядами, после чего я отвернулась, и тогда он ушёл. Ничего не сказав и решив ко мне не подходить. Даже про сигарету в моей руке я не услышала от него после ни слова, никогда. Хотя, больше при родителях никогда не курила, но в тот момент мне было всё равно, и, наверное, моё равнодушие было написано на моём лице крупными буквами, и отец решил оставить меня в покое.
Меня, вообще, решили оставить в покое. После Лялькиной свадьбы с Виталиком прошло много лет, но с тех пор я не слышала от родителей ни одного вопроса в мой адрес, они никогда не интересовались моей личной жизнью, у них не возникало интереса, встречаюсь ли я с кем-то, собираюсь ли замуж, хочу ли детей. Никакие щекотливые, спорные темы также в родительском доме не поднимались, будто мы все жили идеальной, розовой жизнью без всяких проблем и противоречий. Все предпочли забыть о том, что когда-то мы с Виталиком были вместе, что любили друг друга (как бы!), что я мечтала и даже собиралась, пусть лишь в своих планах, за него замуж, и у нас могла быть семья, могли быть дети. Он сам, родители и Ляля будто забыли об этом, перечеркнули прошлое, и меня принимали в родительском доме, как гостью, но не более того. Я понимала, что мама намеренно старается сохранять дистанцию между мной и семьёй младшей сестры, Ляля перестала откровенничать со мной, это как бы само ушло из нашей жизни. Родители объясняли это моим вечным отсутствием, работой и занятостью, но я знала, что дело в другом. Сестра любила меня, но все остальные переживали из-за того, что наступит острый момент, в который я могу забыть о своём добром отношении к ней и что-то сделать или сказать, что всерьёз её расстроит. Меня считали злопамятной. Не считали доброй, чистой и безупречной, как Лялю. Лялю от меня следовало оберегать. А мне следовало молчать и улыбаться, ни в коем случае не упоминая о прошлом. Меня с Виталиком не было, этот факт попросту вычеркнули из истории. Всем друзьям и родственникам неизменно рассказывалась история о том, как Виталик увидел будущую жену, такой молоденькой и прекрасной, влюбился и женился. А где и как он увидел, и что после этого произошло, какие события – огласке не подлежало. У моей младшей сестры была идеальная семья. Хороший муж, двое прекрасных детей, она сама вся сосредоточена на семье. Это и работа, и жизненный опыт, заменивший ей учёбу и высшее образование. В институт она так и не вернулась, была слишком поглощена прекрасным настоящим, в котором муж её боготворил и носил на руках, в котором ей не нужно было вникать ни в какие проблемы.