– Он еще жив. Бей. Раза три, чтоб наверняка.
Три удара наношу будто бы уже и не я. Механически, безучастно. Адам лишь грузно вздрагивает всем телом.
Санжар сталкивает тело в яму, а я иду через лес к звенящему ручейку. Долго моюсь и отупело смотрю, как длинные красные полосы убегают вниз по течению. Отмываю биту, ногтем выковыриваю застрявшие осколки костей. Где-то над головой, среди костистых лап ветвей перекрикиваются невидимые моему взору птицы.
Когда я возвращаюсь, Санжар протягивает мне пакет с одеждой:
– Вот тут шмотки тебе новые. Свои кидай в яму. Заляпался весь.
Заляпался. Какое неуместное слово. Какое-то детское и чужеродное на пропахшей смертью поляне. Стягиваю забрызганные толстовку и штаны, бросаю в могилу.
– Кроссовки тоже, в пакете есть пара, – мои «найки» летят вслед за шмотьем. – И с рукояти пластырь скрути, – указывает на биту. – Пластырь в яму. Биту голыми руками не трогай больше.
Пока одеваюсь, Санжар щедро поливает одежду и змеящуюся ленту пластыря бензином из бутылки и кидает подожженный спичечный коробок. Когда вещи прогорают, он принимается закидывать яму землей.
– Иди посиди в машине, я тут управлюсь.
– Санжар, а с сестрой его что? Как быть?
Тот кидает ком земли и выпрямляется с лопатой в руках:
– Хорошо всё с сестрой. Всё в порядке. Иди в машину.
Когда отъезжаем, мне кажется, что холмик земли еле заметно вздымается вверх-вниз, будто там внизу, где сплетаются корни деревьев, спит невидимое глазу живое существо, древнее, как забайкальская тайга.
Обратно едем без радио. Когда выезжаем на трассу, Санжар говорит:
– Ты все правильно сделал. На тебя и не подумают, меня будут искать. Но валить надо вдвоем. Тебя будет мучать совесть, так всегда бывает. И ты можешь нажраться и пойти ментам сдаться. Или еще чего наглупить. Этого не надо ни тебе, ни мне. Отсидимся, ты успокоишься. Всё уляжется внутри тебя. Ничего не произошло. Мы – всего лишь пыль.
– Что? – Спрашиваю, не отрывая взгляд от бегущего леса за окном.
– Пыль. В масштабах вселенной. Одна пылинка уничтожила другую. Это ничего не значит, просто одна пылинка будет жить и дальше. Если это можно назвать жизнью. Весь мир умирает. Мы просто продлеваем агонию.
– Ты больной.
– Нет, больной ты, если переживаешь из-за этого. Ты спас свою жизнь. Я спас твою жизнь. Это значимо, разумеется. Но лишь по нашим меркам А в больших масштабах, если задуматься, это мелочи. Понимаешь?
– Да.
– Вот и славно. Сейчас нужно снять стресс. Заедем возьмем бухла, и к тебе. Ко мне заявиться могут. Позвоним Мурзику, он Алину привезет, я тебе рассказывал про нее. Выпьешь, потрахаешься, отоспишься, а с утра рванем в Кызыл, и там будем в шоколаде. Достань сумку сзади.