Эва допила чай и сказала:
– Я не буду подписывать с ним новый контракт. Он предлагал мне ехать с вашей программой в турне по Европе. Я откажусь.
– Подумай хорошенько, – сказала Флёр, – это ведь работа, карьера, большие деньги, слава. Ты молода, и ты теперь знаешь правду. Возможно, ты сможешь извлечь из этого пользу.
– Я уже решила, – ответила Эва твердо. – Именно потому, что я теперь знаю правду, я больше никогда и никому не позволю создавать фальшивку моими руками.
* * *
Она уехала из Нордвейка с тяжелым сердцем. Была поздняя ночь. Ей предлагали остаться переночевать, но Эве хотелось вернуться в гостиницу, и Ларс вызвался её отвезти. По дороге Эва чувствовала себя так, словно внезапно повзрослела на десять или пятнадцать лет. Слишком о многом теперь нужно подумать.
На прощанье Флёр подарила ей книгу сказок. Это была тоненькая книжка, всего сорок страниц, но каждая сказка была изумительно иллюстрирована. Флёр издала книгу под псевдонимом, и сказки были на голландском и французском языках.
Ларс, понимая, что Эве сейчас не до разговоров, включил негромко автомагнитолу, и так они ехали, слушая легкую музыку, с которой у Эвы не возникало ассоциаций, и речь голландского ведущего, в которой она не понимала ни слова.
Высаживая Эву возле гостиницы, Ларс сказал:
– Мне очень жаль.
– Не жалей, – ответила она. – Мне надо было это узнать наконец.
* * *
Утро следующего дня не принесло Эве душевного спокойствия. Прежде всего сказывалось потрясение, которое она испытала, пообщавшись с Флёр и узнав её историю. На душе было тяжело, в том числе и из-за Алана. Если бы он не оказался сыном Колина, Эва непременно посоветовалась бы с ним, как быть дальше. А теперь она была вынуждена думать, что он знал правду про Флёр (всю либо большую часть) с самого начала и всё это время скрывал эту самую правду от Эвы.
Разумеется, Алан не виноват в том, что родился сыном Колина. Родителей не выбирают. Но была в этой истории отвратительная фальшь, от которой теперь некуда было деться. Эва очень плотно общалась с Аланом два года, дружила, занималась любовью. Узнать, что спишь с человеком столько времени, а ни черта, оказывается, о нем не знаешь, было для неё серьезным ударом. Колин умышленно работал над дискредитацией образа Флёр. Алан, скрывая правду, фактически делал то же самое – обесценивал, дискредитировал отношения, которые у него были с Эвой. По крайней мере, она воспринимала это именно так. Доверие к нему исчезло. И от этого было очень трудно.
В тот день она не пошла гулять, а сидела в своем номере на четвертом этаже. Окно выходило на противоположную от улицы сторону квартала. Из него был виден соседний дом – казалось, буквально руку протянуть, так близко. В Амстердаме дома стоят торцом к улице, и они тянутся вглубь, пока почти не упрутся в такой же дом, тянущийся от соседней улицы. Это потому, что когда-то здесь был высокий налог на ширину фасада, вот все и строились глубь, а не вширь.