– А кто мне должен был сказать, Альф?! – воскликнула Эва.
– Мой старик, например.
– Твой отец не застал меня в Варшаве. И родителям моим он ничего про аварию не говорил. Мои родители… они ведь вообще про вас не знали.
– Понятно, – сказал Альф и замолчал.
Эва подошла к краю обрыва. Ей больше не было страшно. Когда так больно, то уже не страшно оступиться и полететь вниз. Это, на самом деле, выход. Легкий и простой.
Эва долго смотрела вдаль, а потом сказала:
– Я хочу остаться здесь. Одна. А ты уезжай.
Она оглянулась и увидела, что Альф смотрит на неё с тревогой и не двигается с места. Эва повторила, стараясь говорить спокойно:
– Пожалуйста, уезжай.
Ей хотелось заорать, топнуть ногой, но она всё еще сдерживалась.
– Я сделаю, как ты скажешь, – ответил Альф. – Честное слово, я уеду. Только отойди, пожалуйста, от края. Мне не нравится, что ты там стоишь.
– Я буду стоять где стою, пока ты не уедешь.
– Эва, пойми, я не тот человек, каким был три года назад. Я никогда в жизни не причиню тебе боль. Пожалуйста, отойди оттуда. Давай посидим здесь немного.
Альф показал на траву в нескольких шагах от себя и добавил:
– Как мы сидели утром. Всего несколько минут. Потом я уеду.
Эва, не говоря ни слова, отошла от края скалы и опустилась на землю. Альф сел рядом, обнял её, и они смотрели на океан – синий, бескрайний, спокойный.
Альф сказал негромко:
– Я очень мечтал об этой встрече, но будь по-твоему. – Он замолчал и потом добавил: – Просто я хотел наврать себе еще чуть-чуть. Пять минут вранья, а потом всё.
– Вранья насчет чего?
– С первого дня, как я встретил тебя в Стокгольме, я врал себе, что ты можешь меня любить.
И тут Эва заплакала.
Они провели в деревне на берегу моря несколько дней – гуляли, катались на байке, ужинали в пабе, где Билли, в первый день развлекавший Эву беседой, поведывал им незатейливые деревенские истории. Хозяйка гостиницы относилась к Эве и Альфу почти с материнской заботой, от чего и она, и он давно отвыкли. Эта ирландская женщина олицетворяла для них мир и покой, и уезжать им не хотелось.
Ночью они занимались любовью и засыпали в объятиях друг друга. Все терзания, выматывавшие Эве душу в течение предыдущих недель, отступили, словно их и не было. Она узнавала Альфа заново, разрешив себе довериться ему, насладиться его любовью. А он делал всё, чтобы она была счастлива.
На четвертый день Эва рассказала ему о встрече с Флёр. Они опять сидели на своем любимом месте у моря, и ей захотелось поделиться тайной.
Выслушав её рассказ, Альф спросил:
– Ты уверена, что это не провокация? Всякое ведь бывает. Если её племянник работал всё это время в проекте и его не вычислили, при вашем-то контроле и секретности, то, возможно, это было заранее просчитано. Что, если Колин и Флёр договорились, что он делает сериал, а потом она с твоей помощью объявляет, что вся история – фейк. Всё внимание с того момента – к ней.