Свен вляпался по полной. Ему придется выплатить Фокси кругленькую сумму на лечение. Другую девчонку придется себе искать; с этой любовь, ежу ясно, закончилась. Спортивная карьера теперь под угрозой (хотя черт знает, может, и нет; например, уговорят Фокси на досудебное соглашение, и дело с концом). В любом случае, по некоторым пунктам у Свена наступает новая жизнь.
Если будет суд, то парня засадят в дурку, это как пить дать. А когда выпустят, то обяжут регулярно посещать психиатра, проверять башку на предмет того, не завелись ли в ней новые тараканы и не ожили ли старые.
Эву надо поскорее увезти из Стокгольма. Предки совершенно очумели из-за этой истории. Мать возненавидела Эву – вот уж чего Альф не ожидал. Отец тоже хорош, но это было хотя бы предсказуемо. Хотя всё равно чертовски обидно.
Альф говорил себе, что уже проходил через подобный ад, причем в одиночку. И ничего, прошёл. Сейчас будет проще справиться с ситуацией, чем тогда. Сейчас они с Эвой вместе. Ей, конечно, очень трудно. Она тоже видела лютый, бешеный взгляд Свена. Она поняла, что у него было на уме, и винит в этом себя.
Альф сказал следователю, что беспокоился за Эву и по этой причине попросил Лотту отвезти её домой. «Беспокоился» – не то слово. Когда Альф увидел, что она не кричит от ужаса, как остальные девчонки, не визжит, а словно помертвела, не двигается и глаз не сводит со Свена, и в глазах у неё боль, страдание, смертельная тоска – в тот момент он подумал, что если к ней сейчас прикоснуться, то она сломается, рассыпется на мелкие осколки, как ледяная статуя, по которой с размаху ударили молотком. Он даже заговорить боялся с ней. Она была в тот момент словно одним существом с парнем, который только что стрелял, а теперь сидел как истукан и тоже смотрел на неё не отрываясь. Её душа была с ним.
Когда Альф сказал, что нужно ехать домой, то Эва послушалась Лотту, а не его. Она пошла с Лоттой и села в машину. Альфа словно не существовало для неё. Он не был уверен в том, что Эва отдает себе отчет в том, где находится. Спасибо Лотте, она просто села за руль, и они поехали. Альф вернулся в кафе, облокотился на барную стойку и стал ждать. Полицейскую сирену уже было слышно.
Вернувшись домой, он обнаружил, что Эва сидит на кровати и неотрывно смотрит в стену. Лотта сказала, что она так сидит уже два часа. Она не реагировала ни на что. Он опять страшно испугался – звал её, пытался согреть ей руки. Всё было бесполезно. Только когда Эва заплакала, он понял, что она всё еще здесь, с ним.
«Ничего, мы справимся, – говорил себе Альф сейчас. – Прорвемся как-нибудь».