– Нет, – удивился Алан. – У меня отдых.
– Это меня и беспокоит. Что они там задумали?
– А! – вспомнил Алан. – Колин мне что-то говорил такое. Будет несколько сцен, в которых тебе потребуется дублер. Например, Флёр посреди ночи вылезает из окна третьего этажа. И какой-то проход по перилам моста над каналом. И еще что-то типа того.
– Зачем она из окна вылезает?
– Фиг знает. Может, надоело внутри сидеть. Да что ты паришься? Сыграем, что скажут, получим бабло и махнем гулять.
– Тебе хорошо, – вздохнула Эва. – У тебя нет проблем. Просто играешь самого себя.
Мало того: его героя тоже звали Алан (в первой версии фигурировало имя Фрэнки, потому что Колин, хоть и снимал про себя самого, имя своё давать герою не стал; ближе к началу съемок Фрэнки превратился в Алана). По большей части сериал работал на Алана – настоящего, не «киношного» – нежели он на сериал. Впрочем, в этом не было, по мнению Эвы, ничего плохого.
Что касается её самой, то дальнейшая карьера казалась очевидной: она поедет в турне со своей программой, то есть с возрожденной программой Флёр, и успех будет сопровождать её. Колин недавно говорил с ней о таких перспективах.
– Бывает, я сижу перед зеркалом и думаю: где я, где Флёр? – сказала Эва. – Меня в иные дни словно и нет вовсе. Зато она есть. Некомфортно.
– А по-моему, ты просто хорошо вжилась в образ.
– Знаешь, я просто неплохо притворяюсь.
– Ну так нам как раз за это деньги и платят! – засмеялся Алан. – Не парься. Осталось совсем чуть-чуть, и у тебя отлично получается.
В понедельник, за неделю до вылета в Амстердам, Эва приехала в спортивный зал в северо-западной части Лондона, где должны были начаться тренировки с дублером. В фойе её встретил Клод. Он сказал, что девушка, с которой Эве предстоит работать, уже переодевается, и предложил ей отправиться в раздевалку и сделать то же самое.
В раздевалке она обнаружила не кого-нибудь, а Анне-Лизу, свою старую знакомую по стокгольмскому драматическому институту. Для Эвы это был сюрприз, а для Анне-Лизы нет.
– Приветик! – воскликнула Анне-Лиза. – Как я рада тебя видеть! Прекрасно выглядишь!
Эва уже давно жила в Лондоне и привыкла к излишне эмоциональному выражению восторга, принятому в актерской среде, хотя поначалу её это сильно удивляло. Совершенно незнакомые люди с великим энтузиазмом бросаются тебе на шею, словно вы дружите с младых ногтей, и тут же забывают о тебе, как только завидят другого знакомого. Эве пришлось научиться вести себя точно так же, чтобы на неё не косились как на человека, не обученного светским манерам.