, тогда как его брат, М. Ф. Орлов, был генералом (самым молодым в русской армии) с 1814 года
[197]. Поэтому «непостоянным генералом» из пушкинской эпиграммы мог быть только М. Орлов; чем и мотивируется комическая обеспокоенность поэта по поводу того, каким же образом генерал собирается исполнять свой супружеский долг.
В публикуемых в новом академическом ПСС комментариях к стихотворению «Орлов с Истоминой в постеле…» В. Э. Вацуро также пришел к выводу о том, что адресатом эпиграммы был не Алексей, а Михаил Орлов. Однако ход доказательств исследователя отличается от того, который изложен в настоящей главе. Так, время написания стихотворения Вацуро переносит с 1817 года на 1818-й на том основании, что до конца 1817 года Е. И. Истомина жила «совершенно по-супружески» с В. В. Шереметевым и, следовательно, по мысли ученого, близость между ней и кем-либо из братьев Орловых возникнуть не могла[198].
Нам представляется, что нет никаких оснований утверждать (и на этом основании передатировать эпиграмму), что между Истоминой и Михаилом Орловым на самом деле имела место любовная связь, так или иначе затронутая в пушкинском стихотворении. Истомина упоминается здесь как пример женщины нестрогого поведения, поэтому в тексте эпиграммы она называется не своим именем Евдокия (Авдотья), а собирательным именем жриц любви, Лаисой. Никаких свидетельств об отношениях Истоминой с кем-либо из братьев Орловых в 1817 году или позже не существует. Что же касается взаимоотношений Истоминой с Шереметевым, то они не были настолько супружескими, чтобы сделать невозможной дуэль последнего с Завадовским. Скорее всего, стихотворение было рождено общей атмосферой «Арзамаса», в которой и произошло знакомство поэта с М. Орловым и где, по воспоминаниям M. Н. Лонгинова, существовало мнение о том, что «некоторая часть Орлова не соответствует его гигантскому сложению»[199]. В этой связи важно, что, как отметил В. Э. Вацуро, именно в мае — июне 1817-го имело место знакомство Пушкина с М. Орловым. Это обстоятельство и следует считать решающим при датировке стихотворения. Отметим, что как раз концом мая — началом июня 1817 года датирует создание стихотворения С. А. Соболевский. Сомневаться в датировке, предложенной Соболевским, означает ставить под вопрос и авторство Пушкина, поскольку других свидетельств, кроме Соболевского, в его пользу нет.
Возможно, не только борьбу М. Орлова с телесными наказаниями имел в виду Пушкин в письме Вяземскому от 2 января 1822 года, рассказывая о том, что «он ‹Орлов› делает палки сургучные, а палки в дивизии своей уничтожил» (XIII, 35). Упоминание о «палках», уничтоженных в дивизии, так же как размышления поэта о плешивой голове Орлова, которую почтенный генерал употребляет вместо микроскопического мужского члена, поскольку она «тверда», образуют контекст, в который Пушкин помещает известия о женитьбе М. Орлова.