– Осторожней, блин! Куда ты прешься? – послышался недовольный голос Ветки. Семен старался на нее не смотреть. А тут по инерции повернулся. Как раз в тот момент, когда Сиваков закинул руку Вете на плечи:
– К своей девушке, ясен пень. А что?
– А то, что ты мне чуть все ноги не отдавил!
– Чуть не считается, – заржал тот. – Ну, ты чего бесишься? Иди, я тебя пожалею!
Митька дурашливо повалил Сандалову и, забравшись на нее сверху, крепко поцеловал. Семен закусил щеку. Так сильно, что уже очень скоро во рту появился металлический привкус крови. Зажмурился. Но алые всполохи ярости один черт вились перед глазами. Он резко встал. Хрен его знает, зачем. То ли вмазать этому уроду по морде, то ли просто уйти. Потому что Сиваков по большому счету был ни в чем не виноват. И если бы он на него напал, то это не имело бы никакого смысла. И объяснения.
– Семен! Семен, ты меня слышишь?
Краснов резко открыл глаза. Проморгался. И постепенно из калейдоскопа пятен, рандомно кружащихся перед глазами, проступили черты Дуниного лица. В ее леденцовых глазах застыла тревога.
– Да, – прохрипел он.
– В-все нормально?
– Угу.
Дуня кивнула болванчиком. Заправила за ухо выбившуюся из небрежно закрученного на макушке пучка рыжую прядь и быстро-быстро прошлась языком по губам, смачивая те, пересохшие от волнения.
Вот тогда он это и выкинул. В два шага преодолел разделяющее их пространство, подтолкнул Дуню к нагретой солнцем деревянной стене раздевалки и впервые коснулся губ. Те оказались удивительно сладкими на вкус. Нежными. Семен прошелся по ним языком, чувствуя, как этого становится мало. Обхватил ее лицо ладонями… Коснулся большим пальцем идеально гладкой щеки, поцеловал самый уголок шокированно приоткрывшегося рта. Провел шершавыми кончиками пальцев по шее, вниз. Снова поцеловал. Наверное, если бы Краснов в тот момент хоть чуть-чуть себя контролировал, он бы действовал совершенно иначе. Более сдержанно и неторопливо, растягивая удовольствие, но… Ведь в том-то и соль, что контроль помахал ему ручкой! Вот он и жадничал, мародёрил буквально. Воровал то, что, может быть, сбитая с толку Дуня и не хотела бы ему дать. Не слыша ни улюлюканий одноклассников, ни их подначек, ни предупреждений.
– Молодой человек! – послышался строгий голос за спиной.
– Отвали, – рыкнул Краснов, целиком и полностью сосредоточившись на горящем лихорадочным огнем лице Дуняши.
– Это мой папа, – прошептала она. И снова, как в тот раз, облизала губы. Семен тряхнул головой. «Это мой папа…» Папа… Папа?!
– Ч-черт. – Краснов медленно опустил руки и сделал шаг назад, уже готовый, в общем-то, к тому, что ему сейчас наваляют. Но удара в спину не последовало. Семен обернулся. Отец Дуни стоял чуть поодаль, поигрывая дребезжащей в кармане мелочью. Возможно, так он занимал руки, чтобы ему не врезать.