– Ну, все! Все… Я понял. Не реви.
– Не могу. Я… не могу без тебя, кажется. Ладно, когда ты рядом. И я знаю, что все у тебя в порядке, а совсем другое дело, когда… вот так, пропадаешь… И никто не знает, никто не может сказать, где ты? Как ты? Я не могу… – Дуня запрокинула голову и уставилась на Семена. Тот шумно сглотнул.
– Да я как бы… ничего. Я… – Дуня кивнула, тяжело дыша, прижалась к его груди лбом. И снова потерлась. На этот раз мучительно приоткрытым ртом. – Дунь… Прекрати. Ты хоть представляешь, что со мной делаешь?
– Нет. Но ты можешь мне рассказать. Если хочешь.
– Хочу! Я, черт… Я всего хочу. Только… Ну, не для меня ты, понимаешь?!
– Это мне решать! Скажи, я тебе нравлюсь? Хоть немного нравлюсь? Скажи! – она его даже встряхнула.
– Нравишься… – с мукой в голосе признался Краснов. Дуня медленно выдохнула. Едва касаясь пальцами, провела вверх по его рукам, спустилась в обратном направлении и, нащупав край застиранной майки, потянула. Чертыхаясь, Семен помог ту с себя стащить. На секунду они с жадностью уставились друг на друга, перед тем как нырнуть в неизвестность. Напряжение между ними было невыносимым. Оно потрескивало в воздухе, давило на виски. Не выдержав, Дуня опустила взгляд и… застыла:
– Это что? – дрожащими пальцами коснулась кровоподтеков на его ребрах.
– Ничего…
– Это не ответ!
– Зато это – лишнее доказательство того, что ни черта у нас с тобой не выйдет! – Не на шутку разозлившись, Краснов отошел на шаг и что есть силы ударил кулаком в стену. – Не выйдет! Не выйдет, черт его все дери, – рычал он, сбивая в кровь костяшки.
– Почему? – всхлипнула Дуня.
– Потому что наши доблестные менты глаз с меня не спускают. Не удастся повесить кражу телефона – они придумают что-нибудь еще. Это только вопрос времени.
– Из тебя… – Дуня в ужасе отшатнулась, – пытались выбить признательные показания?
– Ну, как выбить? Пока разок ткнули дубинкой в бок.
Дуня сделала несколько глубоких вдохов. Обвела взглядом тесный угрюмый коридорчик, который давил на нее со всех сторон. Или что-то другое давило… Делая ее нахождение здесь абсолютно невыносимым.
– Собирайся, – прошептала она.
– Куда? – изумился Семен.
– Мы пойдем к отцу.
– Зачем?
– За помощью. И не смей даже заикаться о том, что она тебе не нужна.
Юльке было плохо. Может быть, она умирала. А что? Наследственность у нее была – хуже не придумаешь. Ее отец умер в тридцать два от саркомы почки. Сгорел буквально за пару месяцев. И верней всего было предположить, что она повторяла его судьбу. Никак иначе Караулова не могла объяснить того, что с ней происходило. Вот уже сколько недель кряду ей нездоровилось. А сейчас у неё так сильно кружилась голова, что мяч, летящий прямиком на нее, в какой-то момент стал двоиться перед глазами. И нет, чтобы его отбить, Юлька замерла. Ей казалось, что все происходит, как в замедленной съемке, и у нее впереди еще куча времени. Но, конечно, это было не так. Прежде чем все вокруг заволокла черная пелена, Юлька успела заметить бегущую наперерез мячу Дуню. Мелькнула мысль, что она слишком маленькая, чтобы отбить подачу Сандаловой. И на этом все… Караулова отключилась.