— С тобой Белозеров беседовал?
— Вчера.
— О чем?
— Все о том же: почему да зачем.
— Позвонили из Фармкомитета: препарат утвержден к клиническим испытаниям.
Сухоруков сел, нашарил в кармане сигареты. Глубоко, до колотья в легких, затянулся.
— Хорошая новость. Но было бы еще лучше, если бы они сделали это три месяца назад. Насколько я понимаю, ни физико-техническая характеристика препарата, ни нормы и принципы введения с тех пор не изменились. А между тем…
— Ты все очень правильно понимаешь, — ядовито усмехнулся Николай Александрович. — Я всегда считал тебя умницей. Лучше скажи, кто тебе разрешил отпускать Минаеву из института?
Сухоруков пожал плечами.
— Я ее не отпускал, Николай Александрович. Я неукоснительно выполняю ваш приказ о моем переводе в лечащие врачи. Сам с неделю не видел, думал, вы ее куда-нибудь в область направили. А что случилось? Очередное ЧП?
Вересов хмыкнул и приоткрыл дверь.
— Басова ко мне. Быстро.
Отошел к окну, отвернулся.
Бесись, бесись, подумал Сухоруков, я же знаю, что ты радуешься не меньше моего. Препарат спасен, может, уже через несколько дней мы получим новую фасовку, и он начнет в меру своих сил воевать с раком. Тебе полагается сейчас изображать из себя строгого начальника, а мне — сидеть, покаянно опустив голову и смиренно внимать выволочке, ну, что ж…
Все у нас на шарике вкривь и вкось,
Шиворот-навыворот, набекрень,
Ну что тут за работа, если днем — ночь,
А потом обратно — не ночь, а день…
— пробормотал он и захохотал, вытирая рукавом халата выступившие слезы, а Николай Александрович обернулся и выразительно покрутил пальцем у виска.
Вошел Басов, выжидательно остановился у порога.
— Вы отпускали Минаеву? — спросил Вересов.
— Отпустил, — ответил Яков Ефимович. — Согласно ее заявлению — на неделю без сохранения содержания по личному делу.
— С кем вы согласовали свое решение? С Нифагиной, с Жарковым, со мной?
— Но, Николай Александрович, — осторожно сказал Басов. — Я считал… Зачем же вы меня назначили и.о., если я самостоятельно не могу решить такой пустяковый вопрос? Никакой острой нужды в аспирантке Минаевой отдел не испытывал, и я решил…
— А вот я вам сейчас влеплю выговор, чтобы вы не разводили здесь анархию, тогда вы будете знать, как решать. Один решает, другой решает… Люда!
Людмила замерла в дверях.
— Подготовьте приказ. И.о. заведующего отделом радиохирургии Басову Я. И. — выговор за предоставление отпуска аспирантке Минаевой без согласования с руководством.
Яков Ефимович побледнел и снял запотевшие очки.
— Николай Александрович, — тихо прошелестел он, — в таком случае я буду вынужден подать заявление об уходе из института. Это несправедливо, а с несправедливостью я никогда не примирюсь.