Несколько минут мы молча смотрели друг на друга. Потом я приняла решение:
— Сейчас напишу заявление.
— Нет. Я тебя не уволю! Не собираюсь плясать под ее дудку! Пошла она к черту!
— Глеб… Не впрягайся. Свекровь злится на меня, а ты ей пока не нужен. Но и тебя может зацепить взрывной волной. Ты мой друг, я не хочу тебя подставлять! И девчонок тоже. Если «Аванта» закроется, им тоже придется искать работу.
Милый шеф опустил голову. Я видела, что у него на глазах выступили слезы бессилия. Мне и самой хотелось плакать. Вчера все было так хорошо — мы бурно отпраздновали в ресторане мое освобождение, пили шампанское, веселились, танцевали.
А сегодня наступил час расплаты. Рано я радовалась. История с разводом еще не закончилась. Зато закончилась моя счастливая история с «Авантой». Я проработала здесь семь лет, сначала удаленно, потом — в штате, и каждый день был радостным. Огромная удача — найти такое место, где тебя любят и ценят, большое горе — очутиться вдруг на улице.
Я плохо представляла, как буду жить дальше. Завтра проснусь — а на работу идти не надо. А зарплата? Как я теперь выкручусь?
Шмыгая носом, вытирая слезы, я нацарапала заявление.
— Подписывай, быстро! — приказала я Глебу. — И трудовую книжку давай. Напишешь, что уволена по собственному желанию, сфоткаешь и отправишь ей. Я дам электронный адрес.
— Да не буду я так перед ней прогибаться!
— Глеб, пожалуйста! Сделай это! Поверь, тебе не надо с ней ссориться!
Потом мы обливались слезами и ели фисташковый торт. Хоть что-то должно было подсластить отравленную пилюлю, но торт не помогал. Подруги были в шоке, так же, как и мы с Глебом. Девчонки предлагали подпортить моей свекрови внешность, разрисовать ее лицо синим и черным орнаментом, свернуть набок породистый точеный нос.
— Поехали в областную администрацию! — рвалась на баррикады Маша. — Скажем этой змее все, что мы о ней думаем!
— Да нас даже в здание не пропустят. Там охрана, — вздохнула Полина.
Это все слова… Конечно, мы ничего не сделаем.
* * *
Теперь чувствую себя потерянной и беспомощной. Словно меня закрутило течением мутной реки и уносит все дальше от знакомых мест. Я пытаюсь ухватиться за ветки, свисающие с берега, но только ломаю ногти и сдираю кожу на ладонях.
Конечно, даже если не удастся куда-то устроиться, я не пропаду. Днем буду бегать по урокам, заниматься с детишками и переводить материалы, присланные из других перевод-бюро. Глеб, конечно, как и прежде, будет снабжать работой. Но мы договорились, что платить будет наличкой, чтобы голубоглазая кобра не отследила платежи.