Ректорская злость была понятна, но до чужой злости мне не было никакого дела – ведь до моей тоже никому никакого дела нет.
Эрик Лагранж просьбу Торнвела войти в положение и повлиять на бунтующего отпрыска выслушал с холодным равнодушием. А потом ровным голосом сообщил, что “Зеленые горы” являются, если ему не изменяет память, элитным исправительным заведением, которое должно отвечать всем требованиям и нуждам воспитанников, и если воспитаннику скучно на занятиях, на которых ему не дают ничего нового, то это не проблема его родителей, а проблема заведения. Как и то, что учителя не умеют поддержать свой авторитет. Если оный авторитет так легко можно подорвать, то возможно, ректору стоит пересмотреть преподавательский состав. Если он желает, то мистер Лагранж великодушно выдаст ему несколько рекомендаций, в конце концов, учитывая его связи в магической элите…
Ректор поблагодарил, но отказался от столь великодушного предложения.
А теперь и молчал.
Я тоже молчал. Мне торопиться некуда. По следующему занятию я тоже могу лекцию прочитать.
– Мистер Лагранж, – мистер Торнвел, наконец, поднял голову, голос его звучал сухо и сдержано. – Возможно, с педагогической точки зрения я сейчас совершаю большую ошибку, но тем не менее… может быть, мы можем договориться?
– Договориться? – я вскинул брови.
– Вы прекращаете подрывать учебный процесс, в конце концов, это всего на несколько месяцев, а я в свою очередь…
– А вы?..
– Чего вы хотите? – прямо произнес ректор.
Отличный вопрос, мистер Торнвел! Чего же я хочу?..
По-хорошему, я его искренне понимал, и даже в какой-то степени сочувствовал. Хотя, возможно, и не стоило. Да, если он перестанет принимать в Горки детей, проблемных не по части магии, его просто тихонечко сместят и посадят на его место другого, менее совестливого и принципиального, желающие всегда найдутся. Но, тем не менее, он занял этот пост, он выбрал этот пост. Его подпись стоит на приказах о зачислении.
Его подпись стояла на моем приказе. И на приказе Лали.
Хочу я продолжать трепать нервы дорогому ректору или у меня все же есть дела поинтереснее?
– Свободное посещение занятий, – произнес я. – И доступ к расписаниям других воспитанников.
– Зачем вам?.. – ректор сам себя оборвал. – Хватит с вас и свободного посещения. Расписания – личная информация, давайте обойдемся без нарушения законов.
Я недовольно сощурился. Это вы мне о нарушении законов говорите?
– Освобождение от процедур.
– Недопустимо. Видимость лечения необходимо поддерживать и вы сами это понимаете. В том числе чтобы и у вас самого не было проблем с вашим отцом.